Реферат: Поль Гоген

Реферат: Поль Гоген

ПОЛЬ ГОГЕН

Тех, кто считается «отцами новейшего искусства», так же трудно, как и

импрессионистов, относить к единой школе, равно как говорить об общности

истоков их творчества. Разница между Ван Гогом, Гогеном и Сезанном еще

очевиднее в их акварелях, чем в картинах маслом.

Первые значительные гуаши Гогена возникли во время третьего пребывания

художника в Бретани, в окрестностях Понт-Авена. Гогену хотелось пожить по-

дальше от туристов: он обосновался в уединенной деревушке Пульдю на берегу

моря и со 2 октября 1889 года по 7 нояб-ря 1890 года жил на полном пансионе в

гостинице Мари Анри (по прозвищу Мари Пупе, то есть Мари Кукла) вместе со

своими друзьями Филижером, Серюзье, Шарлем Лавалем и –главное - Мейером де

Хааном.

Якоб Мейер де Хаан родился в 1852 году в Амстердаме в богатой еврейской

семье. За ежемесячную пенсию в 300 франков, дававшую ему возможность целиком

посвятить себя живописи, Мейер де Хаан уступил братьям бисквитную фабрику,

которой ранее управлял. Находясь в Лондоне, он познакомился с Камилем

Писсарро; последний посоветовал ему отправиться в Бретань и поработать там с

Гогеном. Вот почему голландский художник оказался в Пульдю и постепенно

превратился в ученика, наперсника, а также мецената основоположника

«синтетизма».

Живя в Пульдю, Гоген и Мейер де Хаан расписали дом Мари Анри. В ноябре 1889

года Гоген сделал, в частности, два портрета, предназначавшиеся для верхних

створок буфета в столовой. В одном (сейчас в Национальной галерее Вашингтона

- фонд Честера Дейля) он написал карикатурный автопортрет, в другом

(принадлежащем Дэвиду Рокфеллеру в Нью-Йорке) представил Мейера де Хаана.

Прежде чем сделать это последнее полотно, Гоген определил его композицию в

акварели, подцвеченной гуашью, красные, синие, оранжевые и желтые тона которой

положены широкими четкими пятнами и сильно оконтурены. Завороженный странным

лицом, рыжей бородой и деформированным туловищем друга, Гоген, не колеблясь,

подчеркнул все это точными и выразительными линиями. Опершийся о деревенский

стол, Мейер де Хаан с широко раскрытыми, остановившимися глазами производит

впечатление человека, целиком предавшегося тоске метафизических размышлений.

Лежащие перед ним подле лампы книги с четко различимыми названиями—«Потерянный

рай» Мильтона и «Sartor Resartus» («Заштопанный портной»— латин.)

Карлейля — придают сцене волнующий смысл, так как символизируют вечное

противоборство добра и зла.

Портрет Мейера де Хаана около 1889

Акварель и гуашь, 16,5 Х 11,5 см

Работа не подписана

Происхождение: Париж, коллекция

Амбруаза Воллара;

Нью-Йорк, коллекция Д. Гарди.

За зиму, проведенную в Пульдю вместе с Серюзье и Мейером де Хааном, Гоген не

только расписал портретами огромный буфет, прославивший столовую Мари Анри,

но также закончил большую, наклеенную на дерево композицию, предназначенную

для украшения панно над входной дверью в гостиницу. По странной ассоциации

Гоген вдохновлялся здесь шедевром из собрания Брюйа: «Здравствуйте, господин

Курбе!», которым восхищался в музее Фабр в Монпелье во время поездки туда в

декабре 1888 года вместе с Ван Гогом. Но если Курбе не без самодовольства

представил себя главою реалистической школы, принимающим изъявления знаков

почтения от своего мецената, как если бы тот вручал ему ключи от какого-то

города, то Гоген написал себя в простой одежде бретонского пастуха. «В

мешковатом пальто с пелериной, в моряцком берете,—как пишет Шарль

Морис,—появляется [он] на краю равнины, около ограды, вдоль которой идет

женщина, крестьянка... Она кажется обеспокоенной плохой погодой и

немного—видом прохожего, нимало ею не интересующегося. И, полу обернувшись к

нему, как бы колеблясь - приблизиться или бежать прочь, она приветствует его

милым жестом, который находится в полном несоответствии с тяжелым и суровым

взглядом мужчины». Известны два почти идентичных варианта картины

«Здравствуйте, господин Гоген!»: первый принадлежит графу Н. Подгурски в Сан-

Антонио (Техас), второй хранится в Музее современного искусства в Праге.

По своему обыкновению Гоген предварил обе эти композиции большим количеством

набросков отдельных деталей. Акварель, которую мы воспроизводим, написана на

шелке, как японский веер, и соответствует правой части картины из Праги.

Четкие контуры, широкие цветовые плоскости, выдержанные в приглушенных,

лишенных теней и почти не моделированных оттенках, отчетливо передают как

иератичную позу молодой крестьянки в сабо, так и строгую красоту окружающего

ее пейзажа. «Я люблю Бретань,—сказал как-то Гоген своему другу Шуффенекеру.—Я

нахожу там дикость и первобытность. Когда мои сабо стучат по ее граниту, я

слышу тот глухой, плотный, мощный звук, который сам ищу в живописи».

Стоящая женщина —этюд к картине «Здравствуйте, господин Гоген!» 1889 г.

Акварель на шелку, 17,5 Х 10,4 см Подписана; внизу справа: Р. Gauguin

Происхождение: Париж, коллекция Амбруаза Воллара;

Париж, коллекция Жана Матей.

Однако наиболее значительные акварели Гоген написал не в Бретани (Понт-Авене

или Пульдю), но в период двух путешествий на Таити, а затем на острове

Доминик (один из Маркизских островов). Многие из них являются

подготовительными этюдами к большим картинам. В самом деле, прежде чем

приступить к композиции маслом, художник обычно искал ее общее решение в

быстрых эскизах, которые сразу определяли лицо модели или медлительный ритм

женщин, идущих гуськом под пальмами. Описанию первобытной бесстрастности этих

туземок Гоген посвятил несколько незабываемых страниц, обращенных к критику

Андре Фонтена: «Это животные фигуры, обладающие какой-то скульптурной

оцепенелостью,—мне трудно определить то древнее, величественное, ритуальное,

что есть в ритме их жестов, в их странной неподвижности. В глазах, полных

грез,—волнующий отзвук непостижимой загадки».

Около 1892 года, в период первого путешествия на Таити, Гоген пытался в

некоторых произведениях сблизить христианское мышление с океанийской

мечтательностью. Так в акварели из музея Гренобля он представил Еву в земном

раю перед грехопадением в облике прекрасной вахины, своей юной возлюбленной

Техуры, чья «рука робко тянется, чтобы сорвать цветок зла, в то время как

химера у ее виска бьет красными крыльями» (Деларош).

В этом вычурном произведении Гоген подкрасил линейный рисунок маленькими

одинаковыми мазками, положенными один рядом с другим, которые напоминают

пуантилизм Синьяка и придают фигуре и окружающему ее пейзажу известную

рельефность. Навеянная яванским барельефом из храма Боробудур (у Гогена была

его фотография), поза юной таитянки вновь появляется и в рисунке углем 1892

года (Rewald. Gauguin Drawings, 1958, N 56) и в картине «Ноа-Ноа Фенуа»

(«Земля благоуханная») из музея Охара в Японии. Это все та же женщина с

широкими бедрами, с лицом, повернутым в профиль, и фронтально расположенным

телом, с левой рукой на груди и правой, красивым изгибом отведенной в

сторону. «Не обладая истинной красотой, эта таитянская Ева производит на нас

какое-то невыразимо волнующее и таинственное впечатление»,—писал Гоген.

Таитянская Ева—этюд к картине «Ноа-Ноа Фенуа» 1892

Лавис китайской тушью, акварель и гуашь, 40 Х 32 см Работа не подписана

Происхождение: Париж, коллекция Даниэля де Мон-фрейда; Париж, коллекция

Марселя Семба; в 1923 году завеща­на Агютт-Семба музею в Гренобле.

Выставки: Les Chefs-d' CEuvre du Musee de Grenoble. Petit-Palais. Paris,

1935, N 314.