|
Рефераты |
Реферат: Политический портрет Лейбы Давыдовича Троцкогоможет быть никаких логических оснований в пользу изъятия меня из-под действия декрета, силою которого подлежат аресту тт. Ленин, Зиновьев и Каменев. Что же касается политической стороны дела, то у вас не может быть оснований сомневаться в том, что я являюсь столь же непримиримым противником общей политики Временного правительства, как и названные товарищи. Изъятие в мою пользу только ярче подчеркивает, таким образом, контрреволюционный произвол в отношении Ленина, Зиновьева и Каменева»[19] Троцкий и после этого письма неоднократно подтверждал свою близость к Ленину и большевикам. 17 июля в речи на заседании ЦИК и Исполкома Совета крестьянских депутатов он заявил: «Ленин боролся за революцию 30 лет. Я борюсь против угнетения народных масс 20 лет. И мы не можем не питать ненависти к германскому милитаризму. Утверждать противное может только тот, кто не знает, что такое революционер »[20] Из его выступления на совещании Исполкома Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов: «Теперь всякий считает нужным всадить нож в спину Ленина и его друзей, но тот, кто говорит, что тов. Ленин может быть немецким агентом, тот—негодяй. Честное имя тов. Ленина нам так же дорого, как и имя Чернова. Чернов стоит под вашей защитой, но он также защищается и нами. Если, товарищи, в этом деле вам понадобится помощь— можете рассчитывать на нас» [21] Конечно, Ленин не мог не оценить позицию Троцкого, тем более что немногие небольшевистские социал-демократы, за исключением Мартова, открыто высказались в защиту Ленина. В «Моей жизни» Троцкий вспоминал: «Отношение Ленина ко мне в течение 1917 г. проходило через несколько стадий. Ленин встретил меня (в мае.— дополнит) сдержанно и выжидательно. Июльские дни нас сразу сблизили».[22] Свидетельство Троцкого не расходится с мнением о нем Ленина. В подготовленных им тезисах для доклада 8 октября на конференции Петербургской организации в примечании к тезису «О списке кандидатов в Учредительное собрание» читаем: «Само собою понятно, что из числа межрайонцев, совсем мало испытанных на пролетарской работе в направлении нашей партии, никто не оспорил бы такой, например, кандидатуры, как Троцкого, ибо, во-первых, Троцкий сразу по приезде занял позицию интернационалиста; во-вторых, боролся среди межраионцев за слияние; в-третьих, в тяжелые июльские дни оказался на высоте задачи и преданным сторонником партии революционного пролетариата. Ясно, что нельзя этого сказать про множество внесенных в список вчерашних членов партии»[23] Конечно, надуманность обвинений Ленина в «шпионаже» была очевидна, по крайней мере для Временного правительства. Ведь его министры не могли не знать, что среди 500 политических эмигрантов, прибывших в Россию из Швейцарии проездом через Германию, свыше 400 были представителями различных партий. [24] Но никто, естественно, не подозревал их как «немецких шпионов» только потому, что они, так же как и Ленин, пересекли территорию Германии. Антиленинская кампания преследовала вполне очевидные политические цели—дискредитацию РСДРП (б) и большевизма в целом. Не мог не знать и не понимать этого и Троцкий. Так что, бескомпромиссно защищая Ленина от реакционной печати, он стремился не только и не столько уберечь его честь, сколько лишний раз напомнить и о своем революционном прошлом, равно как и еще более революционном настоящем. Ведь в письме Временному правительству, публичных речах и выступлениях рядом с именем Ленина им неизменно ставилось и собственное. И надо сказать, что такой прием действовал. Не зря, скажем, в столице стойко держался слух о возможном установлении диктатуры триумвирата в лице Ленина, Троцкого и Луначарского. Насколько серьезной была такая версия, судить не беремся, tеm более что Троцкий и Луначарский были арестованы и находились в тюрьме. Как бы там ни было, пребывание в «Крестах» мало сказалось на политической активности Троцкого. Разве что он не выступал как оратор. Зато недостаток устной агитации им с лихвой был восполнен за счет публикаций в печати. Одна за другой появлялись статьи и заметки Троцкого в большевистском «Рабочем и солдате», журнале «Вперед», который издавался как орган РСДРП (б), «Пролетарии», где Троцкий писал под псевдонимом П. Танас, горьковской «Новой жизни» и других печатных изданиях. В тюрьме он написал две работы: «Что же дальше (Итоги и перспективы)» и «Когда же конец проклятой бойне?». Обе брошюры вышли в большевистском издательстве «Прибой» и сразу же обратили на себя внимание читающей публики, особенно первая. Она была d некотором роде итоговой для деятельности Троцкого в первое полугодие 1917-го. В ней он анализировал характер происшедших событий, расстановку классовых сил после ликвидации двоевластия, пытался проследить дальнейший ход революционного процесса, наметить некоторые перспективы на ближайшие месяцы, недели и даже дни. Троцкий подвергал беспощадной критике позицию эсеро-меньшевистских соглашателей. «После событий 3— 5 июля эсеры и меньшевики в Петербурге еще более ослабели, большевики еще более усилились,— писал Троцкий.—То же самое—в Москве. Это ярче всего обнаруживает, что в своей политике большевизм дает выражение действительным потребностям развивающейся революции, тогда как эсеро-меньшевистское «большинство» только закрепляет вчерашнюю беспомощность и отсталость масс. И сегодня уже этого одного закрепления недостаточно: на помощь ему идет самая разнузданная репрессия. Эти люди борются против внутренней логики революции, и именно поэтому они оказываются в одном лагере с ее классовыми врагами. Именно поэтому мы обязаны подрывать доверие к ним—во имя доверия к завтрашнему дню революции».[25] Хорошо сказано. И главное—в точку! По поводу характера российской революции Троцкий повторил свои прежние соображения о том, что она может быть только пролетарской, к тому же—общеевропейской. «Это не «национальная», не буржуазная революция,—утверждалось в брошюре.—Кто оценивает ее так, тот живет в мире призраков XVIII и XIX столетий. А нашим «отечеством во времени» является XX век. Дальнейшая судьба русской революции непосредственно зависит от хода и исхода войны, т. е. от развития классовых противоречий в Европе, которому эта империалистическая война придает катастрофический характер». Заканчивалась брошюра фразой, ставшей у Троцкого почти ритуальной полуконстатацией-полупризывом: «Перманентная революция против перманентной бойни! Такова борьба, в которой ставкой является судьба человечества».[26] В августе 1917 г. на VJ съезде РСДРП (б) 4 тысячи межрайонцев вошли в партию и растворились в ней. Вместе с ними оказался и Троцкий. Причем от бывшей «меж-райоики» он, наряду с Урицким, хотя и не присутствовал на съезде (сидел в тюрьме), вошел в состав ЦК. Из 134 делегатов съезда, принявших участие в выборах руководящего органа партии, за Троцкого был подан 131 голос. всего на три меньше, чем за Ленина. Уже сам по себе этот факт показывает возросший авторитет Троцкого в партийных кругах, прежде всего руководящих. Что касается партийных низов, то там его имя еще мало кому было известно. С конца августа 1917 г. политическая ситуация в стране вновь резко меняется. Провал корниловского мятежа, в чем решающую роль сыграли работавшие среди шедших на Петроград воинских частей большевистские агитаторы, с одной стороны, укрепил уверенность революционных масс в своих силах, а с другой—еще выше поднял авторитет РСДРП (б). Вновь растет революционная волна. «Мы,—отмечал Троцкий,—еле поспевали за приливом». 2 сентября Временное правительство вынуждено было освободить из «Крестов» группу социал-демократов, арестованных в июльские дни,—Троцкого, Каменева, Луначарского, Коллонтай и других. В газете «Рабочий путь» (так стала называться «Правда» после разгрома ее редакции в июле) 3 сентября появилась заметка: «Вчера освобожден из-под ареста под залог в 3 тыс., рублей Л. Троцкий». 21 сентября Троцкий по поручению ЦК РСДРП (б) выступил с докладом о текущем моменте на собрании большевиков, участвовавших в работе открывшегося 14 сентября Демократического совещания. В докладе им была выдвинута идея бойкота созданного Предпарламента. Но результаты голосования оказались не в пользу Троцкого. За участие в Предпарламенте высказались 77 участников совещания, против—50. Ленин, оценивая из своего «далека» принятое решение, назвал его явной ошибкой. Он одобрил и поддержал доклад Троцкого: «Троцкий был за бойкот. Браво, товарищ Троцкий!»[27] 25 сентября (8 октября) произошли перевыборы членов Исполкома Петроградского Совета. По предложению большевистской фракции председателем Совета был избран Троцкий. Его фамилия вносится в список 40 кандидатов от РСДРП (б) по выборам в Учредительное собрание. Причем Троцкий стоял в списке сразу же после Ленина и Зиновьева, перед Каменевым, Коллонтай, Луначарским, Бухариным, Пятаковым, Сталиным . Троцкий, несомненно, внес большой вклад в подготовку и осуществление Октябрьского вооруженного восстания. Правда, этот вклад не столь значителен, как это изображалось, скажем, откровенно симпатизировавшим Троцкому меньшевиком Н- Сухановым в «Записках о революции»: «Он был центральной фигурой этих дней и главным героем этой замечательной страницы истории»" [28] Точно так же явно преувеличенной выглядит и оценка его вклада Сталиным в статье «Октябрьский переворот», опубликованной в газете «Правда» 6 ноября 1918г. В статье Троцкий представлялся чуть ли не единственным организатором и руководителем восстания, а Подвойский и Антонов-Овсеенко—лишь исполнителями его воли. Кстати, в 1924 г. в речи Сталина «Троцкизм или ленинизм» вклад Троцкого выглядел уже скромнее. Впоследствии Сталин предпочитал вообще не говорить об этом. В «Кратком курсе истории ВКП(б)» (1938 г.) о роли Троцкого в октябрьских событиях .говорилось только в отрицательном плане, фактически так же, как и о «штрейкбрехерской» позиции Зиновьева и Каменева. Деятельности Троцкого в Октябре фактически посвящена вся вторая часть второго тома его «Истории русской революции». На наш взгляд, Троцкому здесь удалось весьма рельефно показать объективные и субъективные предпосылки вызревания Октябрьской революции, выявить экономические, социальные, политические, военные слагаемые обстановки, из которой выросло восстание. Конечно, не обошлось и без просчетов, а также явных, но не столь заметных невооруженному глазу перегибов в изображении событий, их участников. Прежде всего это относится к показу самой фигуры Троцкого. Складывается впечатление, что если бы не он, то Октябрьская революция могла бы не состояться. Собственно, Троцкий и не скрывал своих притязаний на роль «второго вождя» Октября. Об этом он неоднократно высказывался публично, писал в статьях и книгах, в частности в таких, как «Уроки Октября», (1924 г.), «О Ленине» (1925г.), «Моя жизнь» (1930г.). В дневниковых записях Троцкого от 25 марта 1935 г. можно прочесть: «Если бы в Петербурге не было ни Ленина, ни меня, не было бы и Октябрьской революции, руководство большевистской партии помешало бы ей совершиться».[29] Как же обстояло дело в действительности? За пять недель—от Демократического совещания до Октябрьского вооруженного восстания—Троцким как председателем Петроградского Совета было сделано немало для того, чтобы воспрепятствовать попыткам меньшевиков и эсеров сорвать проведение II съезда Советов. По решению ЦИК съезд был намечен на 20-е, а затем перенесен на 25 октября. Определенный вклад Троцкий внес в создание при Петроградском Совете Военно- революционного комитета—органа подготовки и осуществления вооруженного восстания. Председателем ВРК вначале был избран левый эсер Лазимнр, впоследствии им стал Подвойский, а секретарем—Антонов-Овсеенко. Подготовленный комиссией во главе с Лазимиром проект Положения о ВРК был отредактирован Троцким и принят единогласно на заседании. В утвержденном Уставе ВРК, состоящем из 19 пунктов, его первейшей задачей объявлялось взятие фактического управления Петроградским гарнизоном в свои руки. Троцкий вел активную работу в ЦК партии. 10(23) октября Ленин внес на заседание ЦК вопрос о вооруженном восстании. Обсуждение продолжалось почти 10 часов с краткими перерывами. В результате на голосование ставится предложенная Лениным резолюция, в которой делается вывод: «Признавая, таким образом, что вооруженное восстание неизбежно и вполне назрело, ЦК предлагает всем организациям партии руководиться этим и с этой точки зрения обсуждать и разрешать все практические вопросы». На заседании из 21-члена ЦК присутствовало 12. За предложенную резолюцию высказались 10 человек, против—два (Зиновьев и Каменев). Впоследствии, комментируя факт принятия ленинской резолюции, Троцкий справедливо писал: «Резолюция 10 октября приобрела огромное значение. Она сразу обеспечила действительным сторонникам восстания крепкую почву партийного права. Во всех организациях партии, во всех ячейках стали выдвигаться на первое место наиболее решительные элементы».[30] Все это Троцким писалось в 1933 г. А тогда, в октябре 1917 г., далеко не так ясны были для него самого и для ряда других руководителей РСДРП (б) последствия принятого решения. На расширенном заседании ЦК с участием других руководящих органов большевистской партии, состоявшемся 16 октября, где вновь обсуждался вопрос о восстании, Троцкий отсутствовал. И виновато здесь не просто стечение обстоятельств, как позднее объяснял он свое отсутствие (в это время он находился на заседании Петроградского Совета, где принималось Положение о ВРК), причины были гораздо глубже. Троцкий немало критиковал многих членов ЦК, и прежде всего Зиновьева и Каменева, за их парламентские иллюзии. Однако, как нам представляется, и сам Троцкий отдал этим иллюзиям весьма большую дань. И дело даже не в том, что до самого штурма Зимнего дворца Троцкий публично заявлял, что ВРК был создан не как орган восстания, а лишь как комитет по защите революции. Этими заявлениями он не только вводил в заблуждение Временное правительство, но и выражал определенную позицию: вопрос о власти неизменно связывался им именно со съездом Советов. В 1925 г. в книге «О Ленине» Троцкий писал: «В Центральном Комитете определились три группировки: противники захвата власти, оказавшиеся вынужденными логикой положения отказаться от лозунга «власть Советам» (прежде всего Каменев и Зиновьев.—Н. В.); Ленин, требовавший немедленной организации восстания, независимо от Советов, и остальная группа (прежде всего сам Троцкий.—Н. В.), которая считала необходимым тесно связать восстание со Вторым съездом Советов и тем самым выдвинуть его к последнему времени». [31] Это, конечно, не значит, что тем самым Троцкий вынашивал злонамеренные планы срыва восстания, как о том писалось в «Кратком курсе» истории ВКП(б). Это значит, что Троцкий сам отделял свою позицию от ленинской. Не зря в «Моей жизни» у него проскочила фраза: «По некоторым случайным и ошибочным признакам ему (Ленину.— Н. В.) показалось... будто в вопросе о вооруженном восстании я веду слишком выжидательную линию. Это опасение отразилось в нескольких письмах Ленина в течение октября». Тем не менее такое отличие в позиции не помешало ему активно поддержать Ленина в ходе проведения восстания, а затем и при формировании первого Советского правительства. 24 октября (6 ноября) состоялось заседание ЦК РСДРП (б), в работе которого активно участвовал Троцкий. Ленин, вынужденный скрываться от полиции, направил «Письмо членам ЦК», в нем он настаивал на решительном наступлении и приведении вооруженного восстания в ночь на 25 октября: 25 октября в час дня Троцкий докладывал Петроградскому Совету о положении дел в столице. В изложении «Рабочего пути» дело обстояло следующим образом: «От имени Военно-революционного комитета,—заявил Троцкий,—объявляю, что Временного правительства больше не существует. (Аплодисменты.) Отдельные министры подвергнуты аресту. («Браво!») Другие будут арестованы в ближайшие дни или часы. (Аплодисменты.) Революционный гарнизон, состоящий в распоряжении Военно-революционного комитета, распустил собрание Предпарламента. (Шумные аплодисменты.) Мы здесь бодрствовали ночью и по телефонной проволоке следили, как отряды революционных солдат и рабочей гвардии бесшумно исполняли свое дело. Обыватель мирно спал и не знал, что в это время одна власть сменяется другой. Вокзалы, почта, телеграф, Петроградское Телефонное Агентство, Государственный банк—заняты. (Шумные аплодисменты.) Зимний дворец еще не взят, но судьба его решается в течение ближайших минут. (Аплодисменты.)» [32] Зимний был взят в 2 часа 10 минут ночи 26 октября. 25 октября в 22 часа 40 минут начал работать II съезд Советов. Персонально от большевиков в президиум были предложены: Ленин, Троцкий, Зиновьев, Каменев, Рыков, Ногин, Склянский, Крыленко, Антонов-Овсеенко, Рязанов, Муранов, Луначарский, Коллонтай и Стучка. Съезд в законодательном порядке закрепил переход власти к большевикам, принял декреты о мире и земле, утвердил по докладу Троцкого первое Советское правительство—Совет Народных Комиссаров, созданный исключительно из представителей РСДРП (б) в составе 15 человек. Троцкий принял самое деятельное участие в организации разгрома в конце октября мятежа Керенского— Краснова. 1(14) ноября «Правда» опубликовала следующую телеграмму за его подписью от имени Совнаркома: «Село Пулково. Штаб. 2 часа 10 минут ночи. Ночь с 30 на 31 октября войдет в историю. Попытки Керенского двинуть контрреволюционные войска на столицу революции получили решающий отпор. Керенский отступает, мы наступаем». В тот же день Троцкий участвовал в чрезвычайно важном заседании ЦК РСДРП (б), на котором был дан отпор группе Каменева—Зиновьева, создавшей острый правительственный кризис. Вопреки мнению большинства ЦК и Совнаркома, группа настаивала на принятии предложения эсеров и меньшевиков о создании так называемого однородного социалистического правительства. Большевикам в нем отводилась незначительная роль, допускалась возможность замены Ленина на посту главы правительства. Троцкий выступил одним из самых непримиримых противников такого решения. Ленин высоко оценил его позицию, заявив на указанном заседании ЦК: «Троцкий давно сказал, что объединение (с соглашательскими партиями.—Н. В.) невозможно. Троцкий это понял, и с тех пор не было лучшего большевика». Этой фразы Ленина нет в «Протоколах Центрального Комитета РСДРП (б)» изданий 1929 и 1958 гг. И нет ее именно потому, что Ленин назвал Троцкого большевиком. Вклейку текста протокола с ленинской фразой мы обнаружили в книге Троцкого «Сталинская школа фальсификаций», изданной в Берлине в 1932 г., между 116-й и 117-й страницами. В ноябре 1917 г. Троцкий действительно активно проводил в жизнь платформу большевистской партии. Хотя справедливости ради следует заметить, что ни тогда, в ноябре 1917-го, ни позднее Троцкий сам публично так нигде и не признал правоты большевизма в споре с ним в прошлом. Не было такого признания и в будущем. Наоборот. Сперва негласно, в ходе борьбы за заключение Брестского мира, затем в дискуссии о профсоюзах, а после смерти Ленина и открыто Троцкий заявлял, что не он перешел на позиции большевизма, а большевики «разбольшсвичились», перейдя во главе с Лениным на платформу его теории «перманентной революции».
Член правительства. Зарождение “Троцкизма”В первом Советском правительстве Троцкий занял пост народного комиссара по иностранным делам. Он публикует секретные документы бывшей царской дипломатии и Временного правительства—факт по тем временам неслыханный Налаживает контакты с представителями посольств иностранных держав, возглавляет . советскую делегацию на переговорах о заключении мира с кайзеровской Германией в Бресте. Однако на этих переговорах Троцкий попытался занять собственную позицию и реализовать свой тезис «ни войны, ни мира». В феврале 1918 г., вопреки настояниям Ленина, он отказался подписать договор, чем дал Германии повод развернуть наступление по всему фронту против Советской республики, не имевшей в то время достаточных сил для организации отпора агрессору. Тем самым Троцкий поставил страну на грань военной катастрофы. Договор был подписан 3 марта 1918 г., но уже после отстранения Троцкого от участия в переговорах и на значительно более тяжких условиях. 14 марта Троцкий был назначен народным комиссаром по военным делам, а несколько позднее и народным комиссаром по морским делам. С созданием 2 сентября 1918 г., в разгар гражданской войны и иностранной интервенции. Революционного Военного Совета Республики (РВСР) его председателем по предложению Я. М. Свердлова был назначен Троцкий. На всех этих постах Троцкий проявил себя как решительный, целеустремленный руководитель, способный сплотить людей на выполнение самых трудных задач. Он, например, принял активное участие в ликвидации мятежа левых эсеров 6 июля 1918Г. Большую роль, Троцкий сыграл и в деле формирования частей регулярной Красной Армии, выполняя указания ЦК партии, Ленина, он требовал проведения в жизнь таких, по его выражению, начал в сознании Красной Армии, как всеобщее обязательное воинское обучение в школах, на заводах и в деревнях; немедленное создание сплоченных кадров из наиболее самоотверженных бойцов; привлечение военных специалистов и боевых руководителей; насаждение комиссаров в качестве блюстителей высших интересов революции и социализма».[33] Троцкий немало сделал, чтобы искоренить и такое вредное в условиях гражданской войны явление, каким была партизанщина. Как наркомвоенмор, он требовал неукоснительного соблюдения воинской дисциплины, субординации и др. И в этой своей деятельности Троцкий нашел горячую поддержку в лице Ленина. . В книге «Моя жизнь» Троцкий воспроизвел образец бланка, в левом верхнем углу которого значилось: «Председатель Совета Народных Комиссаров, Москва. Кремль... июля 1919 г.». Далее следовало чистое место, которое Троцкий мог использовать для записи собственного распоряжения. Внизу был набран текст: «Товарищи! Зная строгий характер распоряжений тов. Троцкого, я настолько убежден, в абсолютной степени убежден, и правильности, целесообразности и необходимости для пользы дела даваемого тов. Троцким распоряжения, что поддерживаю это распоряжение всецело». По рассказу Троцкого, Ленин, вручая ему эту бумагу, заметил, что может дать «сколько угодно таких бланков» ".[34] Но было и другое—чрезмерное администрирование, упование лишь на авторитет власти, репрессии в отношении командного и рядового состава. За малейший проступок подчиненных Троцкий требовал жестокого наказания, вплоть до расстрела. «Расстрел был жестоким орудием предостережения другим»,— прямо говорил он. В Красной Армии Троцким и его окружением насаждался культ собственной личности Наверное, в военных уставах ни одной цивилизованной страны не найдешь того, что придумал Троцкий. В 1922 г. в § 41 политического Устава Красной Армии была помещена его политическая биография, в которой Троцкий представал героем, олицетворением революционной и военной доблести. Параграф заканчивался словами: «Тов. Троцкий— вождь и организатор Красной Армии, Стоя во главе Красной Армии, тов. Троцкий ведет ее к победе над всеми врагами Советской республики Они пришли к нам уже из 30-х годов и относились к другому действующему лицу советской истории—Сталину, культ личности которого, как видим, возник не на пустом месте. Наконец, нельзя пройти и мимо тех крупных просчетов, имевших место в определении Троцким стратегии гражданской войны. Между октябрем 1917 г. и 1922 г. Троцкий в разных сочетаниях варьировал одну и ту же идею: европейский пролетариат более созрел для социализма, чем российский, поэтому, грубо говоря, главная задача Советской власти заключается не столько в создании предпосылок для социализма в нашей стране, сколько в необходимости продержаться до начала мировой революции. Отсюда его идея экспорта революции в другие страны силами Красной Армии: «Революционная война,—писал он,—неоспоримое условие нашей политики». К этой идее» он возвращался неоднократно и был весьма последователен в ее осуществлении. Справедливости ради следует отметить ряд позитивных шагов Троцкого в международной сфере. Это прежде всего относится к его деятельности в Коммунистическом Интернационале, в Исполкоме которого он представлял РКП (б) с момента образования Коминтерна весной 1919 г. Роль Троцкого здесь нуждается в специальном рассмотрении, но уже сегодня можно с уверенностью сказать, что она была весьма заметной, особенно на первых четырех конгрессах Коминтерна Кроме ВКП(б) Троцкий в Коминтерне представлял также и интересы французской коммунистической партии, к становлению и деятельности которой в первые годы ее существования он имел самое непосредственное отношение. В 1920 г., оставаясь на своих прежних постах, Троцкий на короткое время стал и народным комиссаром путей сообщения. Под его руководством была разработана программа ускоренного восстановления паровозного парка страны, приняты меры по налаживанию работы транспорта. Активную работу Троцкий повел по укреплению трудовой дисциплины, наведению порядка на производстве, повышению производительности труда, поощрению энтузиазма рабочего класса. Что есть хорошего у Троцкого?—спрашивал Ленин в январе 1921 г.—...Несомненно хорошим и полезным является производственная пропаганда» Принятые Троцким меры способствовали ликвидации узких мест, какие образовались в народном хозяйстве страны. Не случайно на VIII съезде Советов Ленин характеризовал его, наряду с Рыковым, как одного из наиболее авторитетных руководителей, создавших известную школу работы в своем ведомстве. Ленин не раз в дальнейшем обращался к Троцкому при решении важнейших проблем экономического и социального развития Страны Советов—монополии внешней торговли, образования СССР, национальной политики партии и др. Однако, как и во время гражданской войны, достоинства Троцкого как политического и государственного деятеля нередко перерастали в крупные недостатки. Его стремление к абсолютизации вполне оправданных в условиях послевоенной разрухи и всеобщей неразберихи административных методов не замедлило вылиться в конструирование модели так называемого «милитаристского социализма», представлявшей собой шаг назад к позициям домарксистского утопического социализма казарменного типа. В основе этой модели лежало требование милитаризации хозяйства страны, превращения ее в подобие гигантской военной казармы, где все делалось бы по приказам сверху, а массы были бы послушными исполнителями воли своих командиров. Субъективистский произвол, упор на административные методы, милитаризацию труда, на принуждение и устрашение, отрицание методов убеждения и материального стимулирования, «перетряхивание» и «завинчивание гаек» как средства руководства общественными организациями трудящихся—такие методы пытался навязать партии Троцкий на определенном этапе. Изложенные выше взгляды Троцкого составили его платформу в ходе навязанной им партии осенью 1920 г. дискуссии о профсоюзах. Ленин уже совершенно иначе оценивал позицию Троцкого, чем когда тот шел в ногу с партией. Хотя в послеоктябрьский период Ленин и не использовал сам термин «троцкизм», он подвергал резкой критике ошибочные установки его идеологии и практики. Ленин по достоинству ценил Троцкого, когда тот строго и точно осуществлял директиву партии, выполнял свои служебные обязанности, порученные ему задания Центрального Комитета. Вместе с тем Ленин, РКП (б) давали решительный отпор попыткам Троцкого создавать свои кадры, опираясь на которые он стремился командовать в партии, выступать против курса на построение социализма в СССР. Отмечая сильные и слабые стороны Троцкого как партийного и государственного деятеля, Ленин постоянно удерживал его от опрометчивых шагов и решений стремился без ущерба для него самого выправить допускавшиеся им отступления от генерального курса партии на разных этапах борьбы за революцию и социализм. И в этом, на наш взгляд, один из залогов того, что при Ленине Троцкий в общем и целом держался, что называется, в рамках. Ленин, хотя н не любил ставить в вину деятелям партии их прошлые ошибки, не раз возвращался к анализу дискуссий с Троцким. Двойственность в политической позиции Троцкого была подчеркнута Лениным в его «Письме к съезду». Характеризуя деятельность Троцкого, Ленин выделял его выдающиеся способности. Лично он, пожалуй, самый способный человек в настоящем ЦК. И тут же продолжал. Но и чрезмерно хватающий самоуверенностью и чрезмерным увлечением чисто административной стороной дела. Эти увлечения Троцкого, как показали его попытки милитаризации страны, оборачивались грубыми ошибками и просчетами в политике. Именно поэтому Ленин счел нужным напомнить партии о не большевизме Троцкого, ..оговорившись при этом, что не большевизм так же мало может быть ставим ему в вину лично, как и октябрьский эпизод Зиновьеву и Каменеву. Это ленинское замечание сегодня кое-кто считает чем-то вроде отпущения грехов Троцкому. Думается, что вопрос здесь гораздо сложнее, чем выяснение дилеммы: виновен—невиновен. То, что Ленин имел в виду не только личность Троцкого,—это бесспорно. В не большевизме Троцкого он видел проявление позиции не отдельного партийного лидера, а целого социального слоя, определенных настроений в партии, выразителем которых время от времени оказывался Троцкий. Как справедливо заметил Зиновьев, «т. Троцкий иногда создает такую политическую платформу, на которой может стоять только один человек: сам т. Троцкий, ибо на этой «платформе> буквально не остается места даже для единомышленников... Но было бы все же неверно видеть в позиции т. Троцкого только индивидуальное. Он, несомненно, отражает и нечто более широкое из нашей обстановки». [35] Ленин был глубоко убежден в том, что образованна фракций не относится к разряду фатально запрограммированного явления в истории партии. Это не значит, что он вообще отрицал возможность появления и наличия коренных разногласий, особенно на крутых поворотах истории. Но Ленин всегда исходил из необходимости, во-первых, вовремя зафиксировать эти разногласия я, во- вторых, вести совместный поиск путей их преодоления па принципиальной основе, то есть на основе Устава н Программы партии. И, только исчерпав все возможности такого поиска, убедившись в упорстве другой стороны, настаивающей на своей ошибочной платформе, Ленин высказывался за принятие организационных мер в отношении таких членов партии. В этом коренное, отличие ленинской постановки вопроса от сталинской, когда внутрипартийные разногласия толковались как имманентно присущие развитию партии, как одна из закономерностей се развития. Поэтому в случае отсутствия разногласий их пытались всячески найти или раздуть, как это происходило в 30- е годы. И еще один аспект. Значит ли напоминание Ленина о не большевизме Троцкого, что тот не имел никакого отношения к марксизму, что правы оказались авторы «Краткого курса» с их теорией «злого умысла»: Троцкий пришел в партию с единственной целью—вести подрывную работу, чтобы развалить ее ряды? Если бы это было так, то не было бы ни сближения Троцкого с большевиками после возвращения в Россию в 1917 г., ни тем более его повторного вступления в РСДРП (б), ни его совместной работы с Лениным и другими руководителями партии и Советского государства. Все дело в том, что в партии Троцкий в наиболее концентрированном виде выражал настроения тех ее членов, которые пытались опереться на догматически трактуемые ими традиции классического марксизма XIX в. Они весьма превратно оценивали качественные перемены, которые произошли в расстановке классовых сил как на мировой арене, так и в отдельных странах, прежде всего в самой Советской России. На словах признавая ленинизм, может быть даже громче других признавая его, на деле они явно недооценивали ленинское учение как новый этап в развитии марксизма XX в. Особенно это было характерно для периода после гражданской войны, когда становилось все очевиднее, что капитализму удалось стабилизироваться, что в ближайшее время пролетарских революций в других странах не предвидится, что не остается другого выхода, кроме как строить новое общество, находясь в капиталистическом окружении. Необходим был коренной пересмотр прежней стратегии и тактики. В международном плане это нашло выражение в окончательном утверждении после Генуэзской конференции (1922 г.) принципа мирного сосуществования СССР с государствами иного общественного строя. Во внутреннем—в выдвижении новой экономической политики, представлявшей собой отказ от социалистической модели периода «военного коммунизма» с его вынужденным сужением сферы действия товарно-денежных отношений, рынка, ставкой на прямой продуктообмен и пр. Ни Троцкий, ни его сторонники не то чтобы не обратили внимания на необходимость внесения коренных перемен в стратегию и тактику партии, коммунистического движения, но едва ли не попытались действовать по принципу: если действительность восстает против наших теорий, тем хуже для нее. Догматизм, подмена диалектики формальной логикой, неумение считаться с обстоятельствами—все это нашло концептуальное выражение и закрепление в троцкистской теории «перманентной революции». Согласно этой теории, мировая революция по-прежнему, как и в прошлом столетии, изображалась в виде фактически одновременного выступления пролетариев всех стран, которое должно было продолжаться не иначе, как до полного торжества социализма во всем мире. В книге «Перманентная революция», подводя итог своим идейным исканиям, Троцкий писал: «Завершение социалистической революции в национальных рамках немыслимо... Социалистическая революция начинается на национальной арене, развивается на интернациональной, и завершается на мировой. Таким образом, социалистическая революция становится перманентной в новом, более широком смысле слова: она не получает своего завершения до окончательного торжества нового общества на всей нашей планете. И далее: «Указанная выше схема развития мировой революции снимает вопрос о странах, «созревших» и «не созревших» для социализма... Поскольку капитализм создал мировой рынок, мировое разделение труда и мировые производительные силы, постольку он подготовил мировое хозяйство в целом для социалистического переустройства».[36] Опираясь на эту схему мировой революции, Троцкий не видел разницы ни в целях, ни в способах борьбы трудящихся, скажем, Англии или Китая. Как для тех, так и для других цель борьбы общая—социализм. Отсюда Троцким напрочь отрицалось национально-освободительное движение: «В условиях империалистической эпохи национально-демократическая революция может быть доведена до победы только в том случае, если социальные и политические отношения данной страны созрели для того, чтобы поднять пролетариат к власти как руководителя народных масс. А если этого еще нет? Тогда борьба за национальное раскрепощение будет давать очень половинчатые результаты, целиком направленные против трудящихся масс». В теории «перманентной революции» исчезает то, на что она, собственно, претендует,—раскрытие самой перманентности, то есть непрерывности революции как цепи следующих друг за другом этапов революционных преобразований. [37] По Троцкому выходило, что пролетариат любой страны готов и может делать все сразу: свергать господство буржуазии, устанавливать диктатуру трудящихся, осуществлять социалистические преобразования, обеспечить победу революции в национальных границах и тут же одновременно перенести ее за пределы страны. Идея непрерывности революции подменялась субъективистской концепцией «комбинированного развития», которая не считается ни с социально- экономической и политической неравномерностью развития стран, ни с различиями в темпах нарастания противоречий в разных пунктах мировой капиталистической системы. Поэтому фактически сбрасывается со счетов наличие слабых звеньев, в которых складываются наиболее благоприятные. условия для прорыва цепи империализма. Это с одной стороны. А с другой—произвольно смешиваются этапы революционных преобразований как до, так и после победы социалистической революции в конкретных странах, в данном случае в Советской России. Троцкий руководствовался принципом: «Либо все, либо ничего». Следование этому принципу на практике обычно оборачивалось формулой: «Все на словах, и ничего на деле»..теория «перманентной революции» сближалась с анархистской трактовкой революции как волюнтаристского акта «революционно действовавших лиц» Пример Троцкого и троцкизма свидетельствует, что дело не в чьем-то «злом умысле», а в неверных оценках характера и содержания современной эпохи, новых условии, в которых развивалось мировое революционное движение и строительство социализма в СССР. Из этого вытекает еще один исторический урок—идеи, верные в условиях данной эпохи, если их перенести в другое время, иные конкретно-исторические рамки, не произведя при этом их необходимой корректировки в соответствии с духом самих этих идей, способны обретать смысл прямо противоположный своему первоначальному содержанию. Такой корректировки ни Троцким, ни его сторонниками не делалось. В октябре—декабре 1923 г. в партии развернулась острейшая дискуссия, которая затрагивала ключевые вопросы хозяйственной политики РКП (б), развития демократии, внутрипартийной жизни. Как отмечалось в Отчетном докладе ЦК XIII съезду партии (докладчик Зиновьев), собрания «продолжались целыми ночами до утра... Партия была взбудоражена, как улей. Вся рабочая масса, входящая в нашу партию, прислушивалась к спорам. Поводом к дискуссии послужили письма Троцкого в ЦК от 8 и 24 октября. В них нашли отражение основные положения позиции Троцкого и его сторонников по вышеназванным вопросам. 25—27 октября на объединенном Пленуме ЦК и ЦКК РКП (б), рассмотревшем вопрос «О внутрипартийном положении в связи с письмами Троцкого», он вынужден был признать несвоевременность своего выступления. 6 декабря в «Правде» одновременно появились статьи Троцкого и Сталина, в них они подвели итоги дискуссии и достигли некоторого компромисса. 7 декабря была опубликована резолюция объединенного Пленума ЦК ч ЦКК, в основу которой легли принципиальные идеи и положения принятой еще Х съездом РКП (б) резолюции «О единстве партии». Казалось бы, стороны пришли к обоюдному согласию. Но не тут-то было. Троцкий настоял на появлении 11 декабря в «Правде» своей статьи «Новый курс», в которой в некорректной форме затронул проблему поколений в партии. В тот же день на собрании бюро ячеек и активных работников Московской организации Зиновьев выступил с критикой статьи Троцкого, [38] а 15 декабря в газете с антитроцкистской статьей «О дискуссии, о Рафаиле, о статьях Преображенского и Сапронова и о письме Троцкого» выступил Сталин. Вновь развернулась борьба, в которую помимо партийного руководства втянулась и партийная масса. В ходе дискуссии Троцкий и его сторонники оказались в меньшинстве. В принятой XIII партконференцией резолюции «Об итогах дискуссии и о мелкобуржуазном уклоне в партии» платформа троцкистов была осуждена. В сентябре 1924 г., находясь на отдыхе в Кисловодске, Троцкий написал статью «Уроки Октября». Она дала толчок очередной, так называемой литературной дискуссии в партии. В ней Троцкий вслед за проблемой поколений в партии поднял вопрос о полу соглашательской тактике руководства РСДРП (б) (Каменев, Сталин) в феврале—марте 1917 г. (до приезда Ленина) и об «октябрьском эпизоде» Зиновьева и Каменева. На этот шаг Троцкий пошел вполне сознательно. Во-первых, стремился взять реванш за поражение в дискуссии осенью 1923 г. Во-вторых, он сознавал, что его оттирали от рычагов власти, поэтому и попытался восстановить утрачиваемые позиции. И на этот раз сделать ему это не удалось. Дискуссия вылилась в жесточайшие споры о ленинском идейном наследии, дооктябрьском прошлом Троцкого, его |
|
