Реферат: Сергий Радонежский

он хорошо читал и понимал ее. Этот благодатный отрок, от самых пеленок

познавший и возлюбивший Бога и Богом спасенный, был достоин духовных дарований.

Он жил, во всем покоряясь своим родителям: старался исполнять их повеления и ни

в чем не выходить из их воли, как повелевает Священное Писание: Чти отца

своего и мать свою и будешь долголетен на земле [Исх. 20. 12].

ГЛАВА 3. ОБ ОТРОЧЕСТВЕ

Расскажем еще об одном деянии этого блаженного отрока: как он, будучи молод

телом, проявил разум старца. Прошло несколько лет, и он начал строго

поститься и от всего воздерживался, в среду и в пятницу ничего не ел, а в

прочие дни питался хлебом и водой; по ночам святой часто бодрствовал и

молился. Так вселилась в него благодать Святого Духа.

Мать же, любя, уговаривала его: «Дитя мое! Не погуби свою плоть излишним

воздержанием, чтобы тебе не заболеть, ведь ты еще мал, тело твое растет и

расцветает. Никто, будучи молодым, в таком юном возрасте не соблюдает столь

жестокого поста, как ты; никто из твоих братьев и сверстников так строго не

воздерживается от еды, как ты. Ведь есть такие, которые семь раз на дню

поедят — с утра пораньше начнут и поздно ночью кончат и пьют без меры. Ты же

когда один раз днем поешь, когда и ни одного раза, но через день питаешься.

Прекрати, чадо, такое длительное воздержание, ты не достиг еще зрелости,

время для этого еще не настало. Все ведь хорошо, но в свое время». Блаженный

отрок отвечал, упрашивая свою мать: «Не уговаривай меня, мать моя, чтобы не

пришлось мне невольно ослушаться тебя, разреши мне делать так, как я делаю.

Не вы ли говорили мне: «Когда ты был в пеленках и вколыбели, тогда каждую

среду и пятницу ты молока не ел». И это слыша, как я могу в меру своих сил не

стремиться к Богу, чтобы он избавил меня от моих грехов?»

На это мать ответила ему: «Тебе нет еще двенадцати лет, а ты уже говоришь о

своих грехах. Какие же у тебя грехи? Мы не видим на тебе следов твоих грехов,

но видели знамения благодати и благочестия, того, что ты избрал благую часть,

которая не отнимется у тебя». Отрок отвечал: «Перестань, мать моя, что ты

говоришь? Ты говоришь как чадолюбивая мать, которая радуется за своих детей,

движимая естественной любовью. Но послушай, что говорит Священное Писание:

«Никто да не похвалится из людей; никто не чист пред Богом, если

хотя бы один день проживет на земле [Иов. 14. 45]; никто не безгрешен,

только един Бог». Не слышала ли ты, что Божественный Давид, думаю, о нашем

убожестве говорил: Вот, я в беззаконии зачат, и в грехах родила меня мать

моя [Пс- 50. 7]».

Сказав так, он еще больше прилепился к своему первоначальному благому обычаю,

и Бог помогал ему в добром намерении. Этот совершенный и добродетельный отрок

еще некоторое время жил в доме родителей своих, возрастая и укрепляясь в

страхе Божием: к играющим детям он не ходил и не участвовал в их забавах,

бездельникам и суетным людям не внимал, со сквернословами и насмешниками не

имел общения- Он на всякое время упражнялся в славословии Бога и тем

наслаждался, прилежно стоял в церкви Божией, не пропускал заутреню, литургию

и вечерню и часто читал священные книги.

Он непрестанно всячески изнурял свое тело и иссушал свою плоть, соблюдая

неоскверненной душевную и телесную чистоту, и часто наедине со слезами

молился Богу, говоря: «Господи! Если верно то, о чем поведали мне мои

родители, если до моего рождения Твоя благодать, Твое избрание и знамение

осенили меня, убогого, да будет воля Твоя, Господи! Да будет, Господи,

милость Твоя на мне! Подай, Господи! С детства, от самой утробы матери всем

сердцем и всей душой моей я прилепился к Тебе, от чрева, от груди матери моей

— Ты Бог мой. Когда я был в утробе матери, Твоя благодать посетила меня, так

не оставь меня и ныне, Господи, ибо отец мой и мать моя со временем оставят

меня. Ты же. Господи, прими меня, приблизь меня к себе и причисли меня к

избранному Твоему стаду, ибо на Тебя оставлен я, нищий. С детства избавь

меня, Господи, от всякой нечистоты и скверны телесной и душевной. Помоги мне,

Господи, совершать святые дела в страхе Твоем. Пусть сердце мое возвысится к

Тебе, Господи, и все прелести этого мира да не усладят меня, и вся красота

житейская да не волнует меня, но пусть прилепится душа моя к Тебе Единому, и

пусть воспринимает меня десница Твоя. Да не ослабну, услажденный мирскими

красотами, и не попусти мне когда-либо возрадоваться радостью мира сего, но

исполни меня, Господи, радостью духовной, радостью несказанной. сладостью

Божественной, а Дух Твой благой да наставит меня на путь истинный». Старцы и

прочие люди, видя жизнь отрока, удивлялись, говоря: «Кем будет этот юноша,

которого уже с детства Бог сподобил столь великой добродетели?»

До сих пор было рассказано обо всем, что случилось, когда Кирилл проживал в

некоей деревне, находившейся в Ростовском княжестве, вдали от города Ростова.

Следует теперь рассказать и о переезде, поскольку Кирилл переселился из

Ростова в Радонеж. О том, как и почему он переселился, я мог бы многое

рассказать, но мне, однако, нужно об этом написать коротко.

ГЛАВА 4. О ПЕРЕСЕЛЕНИИ РОДИТЕЛЕЙ СВЯТОГО

Раб Божий Кирилл, о котором шла речь, прежде владел большим имением в Ростовской

области, он был славным и именитым боярином, имел большое богатство, но к концу

жизни, в старости обнищал и впал в бедность. Скажем и о том, как и почему он

обнищал: из-за частых хождений с князем в Орду, частых набегов татар на Русь,

частых татарских посольств, из-за многих тяжких даней и сборов ордынских, из-за

частого недорода хлеба. Но хуже всех этих бед было великое нашествие татар во

главе с Федорчуком Туралыком, случившееся в то время, после которого в течение

года продолжались насилия, потому что великое княжение досталось великому князю

Ивану Даниловичу и Ростовское княжество также отошло к Москве30.

Горе, горе тогда было городу Ростову, а особенно ростовским князьям, так как у

них были отняты власть, княжество, имения, честь и слава,— все отошло к Москве.

В то время по повелению великого князя из Москвы в Ростов был послан воеводой

один из вельмож, по имени Василий, по прозвищу Ко-чева, и с ним Мина. Когда

они приехали в Ростов, там начались жестокие насилия над жителями и

умножились гонения. Многие из ростовцев поневоле отдавали свое имущество

москвичам, а сами получали взамен побои и оскорбления и уходили с пустыми

руками, являя собой образ крайнего бедствия, так как не только лишались

имущества, но и получали раны и увечья, печально ходили со следами побоев и

все сносили безропотно. Да и к чему много говорить? Москвичи настолько

осмелели в Ростове, что подняли руку даже на самого градоначальника,

старейшего ростовского боярина по имени Аверкий, которого повесили вниз

головой и так оставили, надругавшись. Сильный страх охватил всех, кто видел и

слышал это,— не только в Ростове, но и во всех его окрестностях.

Из-за этих насилий раб Божий Кирилл выехал из своей ростовской деревни, о

которой уже говорилось; он собрался всем своим домом и со всеми родными

переселился из Ростова в Радонеж. Приехав туда, он поселился около церкви,

названной в честь святого Рождества Христова, которая стоит и поныне. Здесь он

обосновался со всей своей семьей. Не только он один, но и многие другие люди

переселились с ним из Ростова в Радонеж, И были они переселенцами на чужой

земле, в числе их: Георгий, сын протопопа, со своими родными, Иван и Федор, из

рода Тормоса, Дюдень, зять его, со своими родными31, Анисим, дядя

его, который впоследствии стал дьяконом. Говорят, что Анисим с Протасием

тысяцким32 также приехали в эту деревню, называемую Радонеж, которую

великий князь дал своему младшему сыну князю Андрею33, а наместником

поставил в ней Терентия Ртища, пожаловал ее жителям многочисленные льготы и

обещал уменьшить налоги. Из-за этих льгот в Радонеж переселилось много людей,

так как из ростовских земель жители разбегались из-за насилий и притеснений.

Добродетельный отрок, сын добродетельного отца, о котором мы речь ведем,

приснопоминаемый подвижник, происшедший от благородных и благоверных родителей,

вырос как добрая отрасль доброго корня, став отображением своего первообраза. С

молодых лет он был подобен благородному саду и рос как изобильный плод, был

отроком красивым и благонравным. Хотя с годами он все больше преуспевал в

добродетели. но ставил ни во что красоты жизни и всякую мирскую суету попирал,

как пыль, так что, можно сказать, он хотел само свое естество презреть, унизить

и превозмочь, часто повторяя про себя слова Давида: Что пользы в крови

моей, когда я сойду в могилу? [Пс. 29.10]. Ночью и днем он не переставал

молить Бога, Который помогает спастись начинающим подвижникам. Как я смогу

перечислить прочие добродетели его: тихость. кротость, молчаливость, смирение,

негневливость, простоту без ухищрений? Он одинаково любил всех людей, никогда

не впадал в ярость, не препирался, не обижался, не позволял себе ни слабости,

ни смеха; но когда ему хотелось улыбнуться (ведь и это бывает нужно), он делал

это с великим целомудрием и сдержанностью. Он всегда ходил сокрушаясь, как

будто в печали, а еще чаще плакал, и тогда слезы текли у него из глаз по щекам,

выдавая печаль и скорбь. Псалтирь всегда была у него на устах. Он был украшен

воздержанием, всегда радовался телесным тяготам и любил носить бедную одежду;

пива и меда он никогда не вкушал, никогда не подносил к устам и даже запаха их

не вдыхал,— стремясь к постнической жизни, он вменял в ничто эти потребности

человеческого естества.

Сыновья Кирилла Стефан и Петр женились, третий же сын, блаженный юноша

Варфоломей, не захотел жениться, но всей душой стремился к иноческой жизни-

Об этом он многократно просил отца, говоря: «Господин мой, отпусти меня

теперь, как ты обещал, чтобы с твоим благословением я начал иноческую жизнь».

Но родители ответили ему: «Чадо! Подожди немного и потерпи ради нас: мы

стары, бедны, больны и некому ухаживать за нами. Твои братья Стефан и Петр

женились и думают, как угодить женам; ты же, неженатый, думаешь, как угодить

Богу,— ты избрал благую часть, которая не отнимется у тебя. Только поухаживай

за нами немного, и когда проводишь нас, своих родителей, До могилы, тогда

сможешь осуществить свое намерение. Когда положишь нас в могилу и засыплешь

землей, тогда исполнишь свое желание».

Благодатный юноша с радостью обещал ухаживать за ними до конца их жизни и с

того дня старался каждый день всячески угодить родителям, чтобы заслужить

себе их молитвы и благословение. Так он жил некоторое время, прислуживая и

угождая отцу и матери всей душой и от чистого сердца, пока Кирилл и Мария не

постриглись в монахи и каждый из них в подобающее время не удалился в свой

монастырь. Немного лет прожив в иночестве, они преставились от этой жизни и

отошли к Богу, сына же своего, блаженного юношу Варфоломея, они многократно

благословляли до последнего своего вздоха. Добродетельный юноша проводил

родителей до могилы: он пел над ними надгробные песнопения, обрядил их тела,

поцеловал их, с большими почестями положил в гроб и засыпал землей со

слезами, как некое бесценное сокровище. Со слезами он почтил умерших отца и

мать панихидами и святыми литургиями, отметил их память молитвами, раздачей

милостыни убогим и кормлением нищих. Так он творил память по своим родителям

сорок дней.

Варфоломей вернулся в свой дом, радуясь душой и сердцем, как будто бы он

приобрел некое бесценное сокровище, обильное духовное богатство, ибо

преподобный юноша очень хотел начать монашескую деизнь. Вернувшись домой после

смерти родителей, он начал расставаться с житейскими заботами. На дом и на все

вещи, необходимые в доме. он смотрел с презрением, вспоминая в сердце своем

Писание, в котором сказано, что мирская жизнь полна многих вздохов и печалей.

Пророк сказал: Покиньте их, и отделитесь от них, и нечистого не касайтесь

[2 Кор. 6-17]. Вот слова другого пророка: покиньте землю и взойдете на небо. И

Давид сказал: Прилепьигась душа моя к Тебе; меня поддерживает десница Твоя

[Пс. 62. 9], и еще: Далеко удалился бы я и оставался бы в пустыне, надеясь

на Бога. спасающего меня [Пс. 54. 8]. И Господь в Евангелии сказал:

Если кто приходит ко Мне и не отречется от всего, что имеет, тот не

может быть Моим учеником [Лк- 14. 26, 33]. Укрепив этими словами душу и

тело, он позвал Петра, своего младшего брата, и оставил ему отцовское

наследство и все, что было в родительском доме, потребное для жизни. Сам он не

взял себе ничего, следуя словам Божественного апостола, сказавшего: Я все

почитаю за сор, чтобы приобрести Христа [Фил. 3. 8].

Стефан, старший брат Варфоломея, недолго прожил с женой, которая вскоре умерла,

оставив двух сыновей: Климента и Иоанна, этот Иоанн впоследствии стал Феодором

Симоновским34. Стефан спустя некоторое время оставил м-лр и

стал монахом в монастыре Покрова Святой Богородицы в Хотькове35.

Блаженный юноша Варфоломей, придя к нему, просил Стефана, чтобы тот отправился

вместе с ним на поиски пустынного места. Стефан, повинуясь словам блаженного

юноши, покинул монастырь и пошел вместе с ним.

Они исходили много лесов и наконец пришли в одно пустынное место в чаще леса,

где был источник воды. Братья обошли то место и полюбили его, ибо Бог

направлял их. Помолившись, они начали своими руками рубить лес и на своих

плечах приносили бревна на выбранное место. Сначала братья сделали себе

хижину для ночлега с чуланом и устроили над ней крышу, потом построили келью,

огородили место для небольшой церковки и срубили ее- Когда была завершена

постройка церкви и пришло время освящать ее, блаженный юноша сказал Стефану:

«Поскольку ты мой старший брат по рождению и по плоти, но более по духу, мне

следует слушаться тебя как отца. Сейчас мне не с кем советоваться обо всем,

кроме тебя. Усердно молю тебя ответить

на мой вопрос: вот, церковь уже поставлена и закончена, пришло время освящать

ее; скажи мне, в день какого святого будет престольный праздник нашей церкви,

во имя какого святого освящать ее?»

В ответ Стефан сказал Варфоломею: «Зачем ты спрашиваешь и для чего искушаешь

меня и допытываешься? Ты сам знаешь ответ на свой вопрос не хуже меня, потому

что отец и мать, родители наши, много раз говорили тебе при нас: «Блюди себя,

дитя! Не наш ты сын, но Божий дар, потому что Бог избрал тебя, еще когда мать

носила тебя в утробе, и дал о тебе знамение до рождения твоего, когда ты

трижды прокричал на всю церковь во время пения святой литургии, так что все

люди, стоявшие там и слышавшие, удивились и ужаснулись, говоря: «Кем будет

этот младенец?» Но священники и старцы, мужи святые, ясно поняли и

истолковали это знамение, говоря: «Поскольку в чуде с младенцем отобразилось

число три, это означает, что ребенок будет той Троицы, и не только сам будет

благочестиво веровать, но и многих других соберет и научит веровать в Святую

Троицу». Поэтому тебе подобает освятить эту церковь во имя Святой Троицы. Это

будет не наше измышление, но Божие изволение, предначертание и избрание, ибо

Господь так пожелал. Да будет имя Господа благословенно вовеки!» Когда Стефан

закончил, блаженный юноша вздохнул из глубины сердца и ответил: «Правильно ты

сказал, господин мой. Любезно мне слово твое. и я того же хотел и замышлял.

Душа моя желает создать и освятить церковь во имя Святой Троицы. Смирения

ради я спрашивал тебя, и Господь Бог не оставил меня — дал мне по желанию

моего сердца и хотения моего не лишил меня».

Так решив, братья взяли благословение на освящение церкви у епископа. Из города

от митрополита Феогноста36 приехали священники и привезли с собой

священные предметы, антиминс37, мощи святых мучеников и все, что

нужно для освящения церкви. Церковь была освящена во имя Святой Троицы по

благословению преосвященного архиепископа Феогноста, митрополита Киевского и

всея Руси, при великом князе Симеоне Ивановиче38, думаю, что это

произошло в начале княжения его. Справедливо церковь эта была названа именем

Святой Троицы, ибо она была поставлена благодатью Бога Отца, милостью Сына

Божия и споспешением Святого Духа.

Стефан, построив и освятив церковь, еще некоторое время прожил в пустыне с

братом и увидел, что пустынная жизнь трудна, прискорбна, сурова: во всем

нужда, во всем лишения, неоткуда взять ни еды, ни питья. ни чего-либо

другого, нужного для жизни. К тому месту не было ни дорог, ни привоза

ниоткуда, вокруг этой пустыни поблизости не было ни сел, ни домов, ни людей,

живущих в них; не вела туда никакая тропа людская и не было ни прохожих, ни

посетителей, но вокруг со всех сторон стоял лес — безлюдная чаща и глушь.

Глядя на нее и тяготясь своей жизнью, Стефан оставил пустыню и родного брата,

преподобного пустыннолюбца и пустынножителя, и ушел оттуда в Москву.

Придя в город, Стефан поселился в монастыре святого Богоявления 39,

где нашел себе келью, и жил там, весьма преуспевая в добродетели: он был

трудолюбив, проводил в своей келье суровую, постническую жизнь, не пил пива и

носил скромную одежду. В то время в Богоявленском монастыре жил митрополит

Алексий 4С, который еще не был поставлен в митрополиты, но с честью

проходил путь иноческой жизни. Они со Стефаном жили общей духовной жизнью и в

церкви оба пели на клиросе, стоя рядом; в том же монастыре жил также некто

Геронтий, известный и славный старец. Когда великий князь Симеон узнал о

Стефане и его добродетельной жизни, он повелел митрополиту Феогносту поставить

Стефана в пресвитеры — облечь в священнический сан, а потом велел поручить ему

игуменство в том монастыре и взял его себе духовным отцом; так же поступили

Василий тысяцкий, Феодор, брат его 41, и другие знатнейшие бояре,

один за другим.

Но вернемся к славному, блаженному, верному юноше, который был родным и

единоутробным братом Стефана. Хотя они и родились от одного отца и хотя одно

чрево произвело их на свет, но имели они разные наклонности. Разве не были

они родными братьями? Разве не сообща положили отправиться и жить на том

месте? Разве не вместе они решили обосноваться в малой той пустыне? Почему же

они расстались друг с другом? Один пожелал жить так, другой иначе; один решил

подвизаться в городском монастыре, другой же пустыню сделал подобной городу.

Не упрекайте меня, неученого, за то, что я так много и пространно до сих пор

рассказывал о младенчестве, детстве и вообще обо всей мирской жизни

Варфоломея: хотя жил он в миру, но душу и желания свои обращал к Богу. Я хочу

показать читающим и слушающим его житие, как он еще в младенчестве и в

детстве был украшен верой, чистой жизнью и всевозможными добродетелями,—

таковы были все его дела и жизнь в миру. Хотя этот благой и достойный отрок в

то время жил мирской жизнью, но Бог свыше заботился о нем, посещая его Своей

благодатью, защищая и ограждая его святыми Своими ангелами, сохраняя его на

всяком месте и на всех путях его, куда бы тот ни пошел. Сердцеведец Бог, один

видящий сердечные тайны, один знающий сокрытое, провидел будущее

преподобного, знал, что в его сердце заключено много добродетелей и великое

стремление к любви, провидел, что отрок будет сосудом избранным из-за своего

произволения на благое, что он станет игуменом многочисленной братии и отцом

многих монастырей. Но в то время Варфоломей более всего хотел принять

монашеский постриг, ибо он всей душой стремился к иноческой жизни в посте и

безмолвии.

ГЛАВА 5 О ПОСТРИЖЕНИИ ВАРФОЛОМЕЯ, КОТОРОЕ СТАЛО НАЧАЛОМ ИНОЧЕСКОЙ ЖИЗНИ СВЯТОГО

Преподобный отец наш не принимал ангельского образа до тех пор, пока не

изучил весь монастырский устав: и монашеский порядок, и все прочее, что

требуется монахам. Всегда, во всякое время, с большим усердием, с желанием и

со слезами он молился Богу, дабы ему сподобиться ангельского образа и

приобщения к лику иночествующих. Поэтому ок позвал к себе в пустыньку, о

которой мыговорили, одного духовного старца, украшенного священническим

саном, почтенного благодатью пресвитерства, саном игумена, по имени Мит-

рофан. Варфоломей просил его с мольбой и, смиренно кланяясь в ноги, радостно

преклонил свою голову пред ним, желая от него пострижения в иночество. Святой

неоднократно повторял свою просьбу: «Отче! Сотвори любовь — постриги меня в

монашеский чин, ибо я давно, с юности моей, желаю этого, но воля родителей

удерживала меня. Ныне, от всего освободившись, я жажду пострига; как олень

стремится к источнику водному, так жаждет душа моя иноческой и пустынной

жизни».

Игумен немедля вошел в церковь и постриг его в ангельский образ. в седьмой день

месяца октября, на память святых мучеников Сергия и Вакха. В монашестве ему

было дано имя Сергий, так как в то время давали имена, не рассуждая и не

считаясь с мирским именем, но, какого святого память отмечалась в день

пострига, такое имя и давали постригавшемуся42, Святому было, когда

он стал иноком, двадцать три ода. А в церкви, о которой упоминалось, созданной

самим Сергием и названной в честь Святой Троицы, игумен вместе с чином пострига

совершил Божественную литургию. Блаженный Сергий, новопостриженный инок, после

совершения пострига причастился Святых Тайн, Пречистого Тела и Крови Господа

нашего Иисуса Христа, он сподобился такой святыни, будучи ее достоин. И вот,

после святого причащения или во время самого причащения на него снизошла и

вселилась благодать и дар Святого Духа. Откуда это известно? Там присутствовали

некоторые люди, ставшие верными свидетелями того, что, когда Сергий причастился

Святых Тайн, вся церковь внезапно наполнилась благоуханием, которое ощущалось

не только в церкви, но и вокруг нее. Все видевшие причастие преподобного и

ощутившие это благовоние прославили Бога, так прославляющего Своих угодников.

Он был первым иноком, постриженным в той церкви и в той пустыни, первоначальным

в той обители, но конечным своей мудростью; начальным по счету, но конечным

своими трудами. Я скажу, что он был и начальным и конечным, ибо многие

впоследствии постриглись в той церкви, но ни один из них не смог достичь

степени его совершенства; многие так же начинали, но не все так закончили;

многие потом иночествовали в том месте — при жизни Сергия и после него —

поистине все они были добродетельны, но не вошли в меру его духовного возраста.

Это был первый инок в том месте, положивший начало иноческим подвигам и ставший

образцом для всех остальных насельников той обители. С пострижением он не

только отсекал волосы головы своей, но вместе с бесчувственными волосами он

отсекал плотские желания; совлекаясь мирских одежд, он с ними отвергал от себя

эти желания. Он совлекся и сложил с себя ветхого человека, чтобы облечься в

нового. Крепко препоясав свои чресла, он приготовился мужественно начать

духовные подвиги; оставив мир, он отрекся от него и от всего, что в мире, от

имущества и всех остальных житейских благ. Попросту говоря, он разорвал все узы

мирские и, как орел, взмахнувший легкими крыльями и взлетевший на высоту

воздушную, покинул мир и все мирское, бежал от всех житейских попечении,

оставив семью, всех близких и родственников, дом и отечество, подобно древнему

патриарху Аврааму43.

Блаженный находился в церкви семь дней, ничего не вкушая, кроме просфоры из рук

игумена; от всего отстранившись, он пребывал в непрестанном посте и молитве.

Песнь Давида постоянно была на устах его, он утешал себя словами псалмов и ими

же славословил Бога. Так он пел в безмолвии, благодаря Бога: Господи! Я

возлюбил красоту дома Твоего и место жилища славы Твоей [Пс. 25. 8];

дому Твоему ринадлежит святость на долгие дни [Пс. 92. 5], Как

в доме Твоем [Пс. 83. 2—4]; go веки веков будут они восхвалять Тебя

[Пс. 83. 5]. День один во дворах Твоих лучше тысячи; лучше быть у порога в

доме Бога моего, нежели в жилище грешников [Пс. 83. II].

Провожая игумена, постригшего его, Сергий с великим смирением сказал: «Вот,

отче, сегодня ты уходишь отсюда, а меня, убогого, как я и хотел, оставляешь

одного. Долгое время я всеми помыслами моими и желаниями стремился к тому,

чтобы жить одному в пустыне, без единого человека. Издавна я просил этого у

Бога в молитвах, постоянно держа в уме и вспоминая слова пророка: Я удалился,

бури [Пс. 54. 8—9]. И поэтому услышал меня Бог и внял гласу моления

Своей от меня [Пс. 65.19—20]. И сейчас я благодарю Бога, сподобившего меня

по моему желанию одному жить в пустыне, иночествовать и безмолвствовать. Ты же,

отче, ныне уходя отсюда, благослови меня, смиренного, и помолись о моем

уединении, а также и научи меня, как жить мне одному в пустыне, как молиться

Богу, как избегать вреда душевного, как противиться врагу и помыслам гордыни,

от него исходящим. Ведь я неопытен; будучи новопостриженным новоначальным

иноком, я должен обо всем спросить совета у тебя».

Игумен, как бы в ужасе, ответил, удивляясь: «Меня ли ты спрашиваешь о том, что

знаешь не хуже нас, о честная глава! Ты стал для на< образцом смирения, но

все же ныне отвечу тебе, как и подобает мне, словами молитвы: Господь Бог, еще

раньше избравший тебя, да буде' милостив к тебе, да вразумит и научит тебя и да

исполнит тебя радост! духовной». Немного побеседовав с Сергием о духовной

жизни, старе! хотел уже уйти. Но преподобный Сергий, поклонясь ему до земли,

ска зал: «Отче! Помолись за меня Богу, чтобы Он помог мне терпеть плот скую

брань, бесовские искушения, нападения зверей и труды в пус тыне». Игумен же в

ответ сказал: «Апостол Павел говорит: Благослове Господь, Который не

попустит вам быть искушаемыми сверх си [1 Кор. 10.13], и еще: Все могу

в укрепляющем меня Господе [Фил. ^ 13]». И снова, уходя, игумен вручил его

в руки Божий и оставил в пус тыне одного иночествовать и безмолвствовать.

Сергий, провожая игумена, еще раз попросил у него благословен^ и молитвы.

Игумен же сказал преподобному Сергию: «Вот, я ухожу отсюда, а тебя вручаю

Богу, Который не допустит гибели преподобного Своего, Который не даст грешным

поднять жезл на жизнь праведных, Который не предаст нас в зубы грешников.

Господь любит праведника и не оставит преподобных Своих, но навеки сохранит

их; Господь сохранит тебя во всех делах твоих отныне и навеки, аминь». Сказав

это и помолившись, игумен Митрофан благословил Сергия и оставил его,

вернувшись туда, откуда пришел.

Читающим житие следует знать, в каком возрасте постригся преподобный. Ему

можно было дать больше двадцати лет по внешнему виду, но более ста лет по

остроте разума, ибо хотя он был молод телом, но духовным разумом он был стар

и совершенен, по Божественной благодати. После ухода игумена преподобный

Сергий подвизался в пустыне, живя в одиночестве, без единого человека- Кто

может рассказать о его трудах, кто в силах поведать о его подвигах, которые

он совершил, живя один в пустыне? Мы не можем передать, сколько духовных

трудов и усилий он положил в начале своей отшельнической жизни, сколь

продолжительное время и сколько лет он мужественно пребывал в этом пустынном

лесу. Твердая и святая его душа стойко выносила все испытания вдали от

человеческого лица, безукоризненно и непреткновенно исполняла устав иноческой

жизни, сохраняя его в чистоте и неизменности.

Какой ум может представить себе и какой язык сможет передать желания святого,

его первоначальное рвение, любовь к Богу, тайную доблесть его подвига;

возможно ли правдиво описать уединение святого, его дерзновение, стенания,

непрестанные молитвы, которые он обращал к Богу; кто расскажет о его слезах

теплых, душевном плаче, сердечных воздыханиях, всенощных бдениях, усердном

пении, непрестанных молитвах, стоянии без отдыха, прилежном чтении, частых

коленопреклоне-ниях, голоде, жажде, лежании на земле, духовной нищете, во

всем скудости и недостатке: что ни назови — ничего не было. Прибавим ко всему

этому борьбу с бесами: видимые и невидимые сражения, столкновения,

страхования от демонов, диавольские наваждения, страшилища пустыни, ожидание

неизвестных бед, встречи и нападения свирепых зверей. Возвышаясь над всеми

бедами бесстрашной душой и отважным сердцем, Сергий умом оставался покоен, не

ужасался вражеским козням, свирепым хитростям и нападениям. К нему часто

приходили дикие звери, не только ночью, но и днем,— стаи волков, воющие и

ревущие, иногда медведи. Преподобный Сергий, хотя немного боялся их, как

всякий человек, но, однако, обращал усердную молитву к Богу и ею укреплялся и

таким образом, по милости Божией оставался невредимым: звери уходили от него,

не причинив ему никакого зла. Когда только начинало обстраиваться то место,

преподобный Сергий претерпел много нападений и скорбей от бесов, зверей и

гадов. Но никто из них не прикоснулся к нему и не причинил ему вреда, потому

что благодать Божия хранила его. Пусть никто не удивляется этому, зная

воистину, что если Бог живет в человеке и Святой Дух почиет на нем, то все

творение ему покоряется; как в древности первозданному Адаму до нарушения им

заповеди Господней, также и Сергию все покорялось, когда он жил один в

пустыне.

ГЛАВА 6. О НАЧАЛЕ ИГУМЕНСТВА СВЯТОГО

Преподобный отец наш игумен Сергий вернулся в свой монастырь, в обитель

Святой Троицы. Братия, исполнившись радости, встретили его и поклонились ему

до земли. Он же, войдя в церковь и припав лицом к полу, со слезами молился

невидимому Царю, взирая на икону Святой Троицы, и призывал на помощь Святую

Богородицу, предстоятеля Престола небесных сил Предтечу, мудрых апостолов и

древних святителей — Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоуста

и всех святых. Сергий просил их молиться, чтобы десница Вседержителя дала ему

несмущенное дерзновение предстоять Престолу славы Живоначальной Троицы и

касаться руками Агнца Божиего, закланного за мир Христа, Сына Божиего.

После молитвы блаженный начал поучать братию словами Господа: «Старайтесь,

братия, войти в узкие врата, силой берется Царство Небесное, и

употребляющие усилие восхищают его [Мф. 11.12]. Павел же галатам говорит:

Плод Духа есть любовь, радость, мир, терпение, благоверие, кротость, воздержание

[Гал. 5. 22]. Давид же так сказал: Придите, дети, послушайте меня: страху

Господню научу вас [Пс. 33.12]»- Благословив братию, Сергий сказал им:

«Молитесь. братия, обо мне, ибо я человек малосведущий и неопытный. Вот, я

принял от Небесного Царя талант попечения о пастве словесных овец и должен буду

держать о нем ответ. Меня страшит слово Господне: Если кто соблазнит одного

и бросили в море [Мф. 18. б]. Насколько же хуже будет тому. кто многие души

потопит из-за своего неразумия! Смогу ли я смело сказать: Вот я и дети,

которых Ты мне дал. Господи! [Ис, 8.18]. Услышу ли я Божественный голос

Пастыря горних и дольних, великого Господа, с милосердием вещающего: Добрый

раб, верный! Войди в радость господина твоего [Мф. 25. 21]».

Говоря это, преподобный держал в уме жития великих светильников монашества, на

земле во плоти ангельски проживших,— Антония Великого и Великого Евфимия, Саввы

Освященного, ангелоподобного Пахомия, Феодосия Киновиарха49 и

прочих- Блаженный дивился их жизни и душевному расположению: как они, будучи во

плоти, побеждали бесплотных врагов, уподоблялись ангелам, устрашали диавола.

Почитая их, к ним приходили цари и вельможи, они исцеляли больных различными

недугами, были теплыми заступниками в бедах и скорыми избавителями от смерти,

на суше и на море они спутешествовали путникам, облегчая тяготы, обильно

подавали нуждающимся, были кормильцами нищих и неистощимым источником

благодеяний для вдов и сирот, по слову Божественного апостола: Ничего не

имели, но всем обладали [2 Кор. 6.10]. Держа их жития в сердце, блаженный

молился Святой Троице, чтобы он смог непреткновенно идти по стопам этих

преподобных отцов.

Ежедневно он служил Божественную литургию, неленостно творил утренние и

вечерние молитвы — о мире всего мира, о благостоянии святых Церквей, о

православных царях, князьях и о всех православных христианах. Он говорил

братьям: «Мы должны подъять великий подвиг борьбы с невидимым врагом,

который, как лев рыкающий, бродит и хочет каждого проглотить». Преподобный

наставлял братию не столько словами, сколько подавая пример своими делами.

Кто может правдиво поведать о его добродетельной жизни, о благодати,

процветшей в душе его? Все решительнее он ополчался на враждебные силы,

укрепляемый Святой Троицей. Часто диавол хотел устрашить Сергия, преображаясь

то в зверей, то в змей; и в собственном обличье, в келье или в лесу, когда

блаженный собирал дрова для монастырских нужд, враг внезапным коварным

нападением старался отвратить мысли Сергия от молитвы и добродетельных

трудов- Богоносный же отец наш Сергий все его враждебные привидения и козни

разгонял, как дым, и разрывал, как паутину, вооружаясь силой Креста и держа в

сердце сказанные Господом в Евангелии слова: Я дал вам власть наступать на

змей, и на скорпионов, и на всю силу вражию [Лк. 10. 19].

В начале его настоятельства в обители было двенадцать человек братии, не считая

самого игумена, тринадцатого- И это число иноков — двенадцать — сохранялось и

два года и три, не увеличиваясь и не уменьшаясь. Если один из монахов умирал

или уходил из обители, то другой брат приходил на его место, чтобы число их не

изменялось, но всегда в обители проживало двенадцать иноков, так что некоторые

говорили «Что означает этот обычай? Всегда ли на этом месте буду! жить

двенадцать монахов по числу двенадцати апостолов, как написано: Призвав Господь

учеников Своих, и избрал из них двенадцать, и опостоламъ назвал их [Лк. 6.13],

или по числу двенадцати колен израильских, или по числу двенадцати источников

воды, или по числу избранных двенадцати драгоценных камней, бывших на

архиерейских ризах по чин} Аарона?» 50 Так продолжалось, пока не

пришел в обитель Симон, смоленский архимандрит51, который разрушил

этот обычай; и с тех пор, с тоге дня число братии стало все более возрастать и

превысило двенадцать.

Поскольку об этом Симоне мы уже мимоходом упоминали, не поленюсь рассказать о

нем подробнее, так как память о нем не исчезла, и мой рассказ дополнит

сведения о нем и лучше раскроет его добродетели.

Этот дивный и прославленный муж Симон был одним из старейших архимандритов в

Смоленске, известный своей добродетелью. В родном городе он слышал о жизни

преподобного отца нашего Сергия и возгорелся душой и сердцем: он оставил

архимандритию, почет и уважение, оставил славный город Смоленск, а вместе с

ним родину, друзей, родных, близких, всех знакомых и доброжелателей и

воспринял смиренный облик странника. Из родного города Симон направился в

московские пределы, а именно в Радонеж, далеко отстоящий от Смоленска. Симон

пришел в монастырь к преподобному отцу нашему игумену Сергию и с глубоким

смирением умолял Сергия принять его под свое крепкое руководство, чтобы Симон

жил у него в повиновении и послушании. Симон принес с собой вклад, который он

передал игумену на устроение монастыря. Преподобный Сергий принял Симона с

радостью. Симон много лет прожил в покорности и послушании игумену, в

странничестве и смирении, он был исполнен добродетелей и в старости праведно

отошел к Богу. Игумен Сергий с братией проводил его до гроба и похоронил, как

подобает. Память о нем навечно сохранится в обители.

ГЛАВА 7. ОБ ИЗОБИЛИИ ВСЕГО НУЖНОГО

Впервое время, когда обитель начинала устраиваться, в ней многого не хватало;

монахи были лишены самого необходимого из-за своего совершенного

нестяжательства и безлюдности того места, так что им неоткуда было ждать ни

утешения, ни приобретения самых необходимых вещей. И откуда они могли

получить что-либо нужное, если то место было пустынным и вокруг не было ни

сел, ни домов. Долгое время туда не было хорошей дороги, и люди с трудом,

почти наугад пробирались в обитель по узкой, труднопроходимой, прерывающейся

тропинке. Большая и широкая проезжая дорога была далеко и проходила в стороне

от той пустыни; вокруг монастыря было безлюдье, со всех сторон обитель

обступали дикие, пустынные леса, поэтому то место справедливо называлось

пустыней. Так жили монахи много лет, думаю, больше пятнадцати.

Через некоторое время — полагаю, что во время княжения великого князя Ивана,

сына Ивана33, брата Симеонова54,— сюда начали приходить

христиане, проходя через эти леса, и им полюбилось это место. Многие захотели

остаться там и начали селиться по обеим сторонам от обители, вырубая леса,

поскольку никто им не препятствовал. Появились многочисленные поселения,

изменившие прежний вид пустыни, не пощадившие ее и преобразившие в обширные

пашенные угодья, которые мы видим и теперь. Переселенцы построили деревни из

многих дворов, засеяли поля и начали собирать урожаи: число окрестных жителей

весьма умножилось, они часто посещали монастырь, принося разнообразные нужные

вещи, которых не перечесть. Но мы оставим теперь эти рассуждения и вернемся к

прерванному повествованию, к тому, о чем я начал говорить в начале главы,— о

полной бедности и недостатке самых необходимых вещей, без которых нельзя

обойтись.

Когда обитель только начала устраиваться и в ней жило немного братьев, когда

не было посетителей, приносивших нужное для жизни братии, тогда часто

недоставало самых необходимых вещей, так что много раз с утра и хлеба не

было. Кто сможет перечислить все лишения, которые перенес преподобный отец

наш Сергий? В первое время. когда начиналось устроение обители, порой не было

хлеба — ни муки, ни пшеницы, ни какого-либо другого зерна; иногда недоставало

масла, соли, съестных припасов; порой не было вина, чтобы служить обедню, и

ладана для каждения; иногда не было воска, чтобы катать свечи, и монахи пели

ночью заутреню без свечей, зажигая березовую или сосновую лучину, при свете

которой они канонаршили или читали по книгам,— так они отправляли всенощные

службы. Преподобный же Сергий всякую нужду, беду, скудость и лишения терпел с

благодарность ожидая от Бога великой милости.

Однажды в обители случилось искушение (вместе с искушени посылается и милость

Божия): у игумена закончились хлеб и соль, и всем монастыре истощились

съестные припасы. Преподобный игу1^ установил для всей братии строгий

порядок: если случалось такое i кущение, что в обители недоставало хлеба или

заканчивались запа еды, то братии запрещалось выходить из монастыря для сбора

под, ния у мирян по деревням и селам, иноки должны были остават) в монастыре,

просить у Бога и терпеливо ожидать Его милости. преподобный повелел и

заповедал братии, то выполнял и сам и терпел голод три или четыре дня.

оставаясь совсем без еды.

По прошествии трех дней, на рассвете четвертого, преподобн взял топор и пошел

к одному старцу, жившему в монастыре, по им Даниил, и сказал: «Я слышал,

старче, что ты хочешь пристроить сени к келье. Я пришел к тебе, чтобы руки у

меня не оставались без дела. позволь мне построить для тебя сени». Даниил

отвечал: «Правда, я давно хочу их построить, и у меня все уже заготовлено для

этого, вот только поджидаю плотника из деревни. С тобой я боюсь

договариваться: ты, наверное, возьмешь с меня большую плату».— «Я не возьму с

тебя большой платы,— сказал преподобный.— Нет ли у тебя гнилого хлеба, мне

очень хочется его поесть. Ничего другого сверх этого я с тебя не потребую,

потому что у меня нет и такого хлеба. Не говори, старче, что ты будешь ждать

другого плотника, кто для тебя будет лучшим плотником? » Тогда старец Даниил

вынес преподобному решето с гнилым хлебом и сухими лепешками и подал со

словами: «Если тебе так хочется этого хлеба, я охотно его отдам тебе, но

больше у меня ничего нет».— «Мне этого хватит с избытком,— ответил игумен,—

но побереги его до девятого часа: я не беру платы, пока мои руки не

потрудились и я не закончил работы»,

Сказав это, блаженный Сергий крепко затянул пояс и принялся за работу. С

раннего утра до позднего вечера он тесал доски, долбил и ставил столбы и с

Божией помощью к вечеру закончил постройку сеней. Поздно вечером старец

Даниил снова вынес ему решето с хлебом — условленную плату за его дневной

труд. Взяв хлеб, Сергий положил его перед собой, помолился, благословил и

начал есть с одной водой, потому что ничего другого не было — ни похлебки, ни

соли, ни какого-либо питья; это был у него и обед и вместе ужин. Некоторые из

братии заметили, что когда Сергий ел заработанный хлеб, у него изо рта

исходила пыль от гнилости хлеба, и, наклонившись друг к другу, говорили:

«Вот, братие, каково терпение и воздержание этого человека. Он ничего не ел

четыре дня и утолил и смирил свой голод лишь к вечеру четвертого дня гнилым

хлебом, да и этот гнилой хлеб он ест не даром, но заплатив за него дорогую

цену».

Один из монахов возроптал тогда на преподобного, поскольку братия уже два дня

ничего не ели. Не имея еды, иноки возмутились и пришли к Сергию, ругая и

понося его: « У нас хлеб заплесневел! Почему бы нам не сходить в мир и не

попросить хлеба? Все мы смотрели на тебя, слушались и поступали так, как ты

учил нас, а теперь из-за этого мы умираем от голода. Завтра мы уйдем отсюда

туда, где жизнь лучше, и не вернемся, потому что мы не в силах терпеть здесь

лишения и нищету». Впрочем, так роптали не все — один из братии говорил от

лица всех.

После слов этого инока игумен собрал всю братию. Видя, что монахи ослабели и

предались унынию, преподобный Сергий хотел исправить их малодушие своим

долготерпением, кротостью и тихостью и начал беседовать с ними, поучая словами

Священного Писания, Ветхого и Нового Заветов: «О чем вы скорбите, братия?

Почему смущаетесь? Уповайте на Господа, ибо написано: Посмотрите на древние

роды и увидите: кто уповал на Бога — был постыжен когда-либо? Или кто

был? Или кто призывал Его — и не был ислышан и презрен был Им? [Сир. 2.

10]. Господь говорит: не Я ли податель всякой пищи, изводящий плоды от земли и

наполняющий ими житницы? Не Я ли кормитель всего мира и питатель вселенной,

дающий пищу всякой плоти [Пс, 135. 25], дающий пищу в свое время,

раскрывающий руку Свою. насыщая все живущее по благоволению? ГПс. 144.

15—16]. В Евангелии Господь сказал: Ищите и просите прежде всего Царствия

Божиего и правды его, и это все приложится вам [Мф. 6. 33]. Посмотрите

Небесный кормит их: лучше ли они вас, маловерные? [Мф. 6. 26]. Поэтому

потерпим, братия: терпением вашим спасайте души ваши [Лк. 21.19];

претерпевший же до конца спасется [Мф. 10. 22]. Вы скорбите ныне из-за

голода, посланного вам как испытание на короткое время, но если вы будете

терпеть с верой и благодарностью, то это испытание послужит вам на пользу и

доставит великую награду, потому что Божия благодать не дается без искушения,

об этом сказано в Лествице: «Без испытания огнем золото не очищается; минует

скорбь — дождемся радости, ибо сказано: Вечером водворится плач, а наутро

радость [Пс. 29.6]». Так и вы: сегодня терпите недостаток хлеба и другой

пищи, а завтра насладитесь в изобилии всем потребным — и едой и питием. Я

верую, что Господь не оставит этого места и живущих в нем»,

Еще он беседовал с братией, как вдруг послышался стук в ворота. Привратник

посмотрел в окошечко и увидел, что к воротам кто-то привез много хлеба.

Будучи сам очень голоден, он от радости не отпер ворота, но, повернувшись,

побежал к преподобному Сергию со словами: «Отче! Благослови принесших хлебы!

По твоим молитвам нам привезли много еды, и вот, она у ворот». Преподобный

повелел: «Отворите побыстрее ворота, пусть войдут». Когда ворота отворились,

монахи увидели телегу и корзины со снедью и прославили Бога, пославшего им на

землю все это — чудесно приготовленный ужин, чтобы накормить и насытить

алчущие души и напитать их в день голода.

Преподобный Сергий повелел монахам позвать к столу тех. кто привез снедь,

добавив: «Будучи голодными, насытьте сытых до сытости, накормите ваших

кормильцев, напитайте питающих вас, угостите и почтите их, ибо они достойны

угощения и почета». Хотя преподобный был очень голоден, он не сразу попробовал

принесенной приготовленной снеди, но приказал бить в било и отправился вместе с

братией в церковь, чтобы отслужить молебен и воздать великую благодарность и

похвалу Богу, Который не оставляет надолго Своих рабов, терпящих ради Него.

Выйдя из церкви, Сергий сел с братией за трапезу, и перед ними были положены

привезенные свежеиспеченные хлебы. Преподобный сотворил молитву, благословил

хлебы и, разломив, разделил между своими иноками; все ели, насытились и

прославили Бога, напитавшего их. А хлебы были теплыми и мягкими, как будто

только что испечены, и на вкус чудесно сладкими, медвяными, как если бы они

были пропитаны медовой сладостью и ароматом, или испечены с маслом из

благовонных семян, или в них были добавлены благоуханные пряности,— такова была

их постная сладость. В древности Бог так же послал израильтянам55 в

пустыне манну, о чем говорит пророк Давид: Дождем, послал им манну в пищу и

изобилии, и они ели и насытились весьма [Пс. 77. 23—25]. Тогда иноки

воистину поняли, что посланные им хлебы были пищей нерукотворной.

Так Господь воздал преподобному Сергию плод его четырехдневного терпения и

воздержания. Алчущий и страждущий, борясь с голодом, преподобный все претерпел

ради Бога, по слову пророка Давида: Терпение бедных не погибнет до кониа

[Пс. 9. 19]; плоды трудов твоих ешь; блажен ты и добро тебе будет [Пс.

127. 2], В награду за гнилой хлеб Бог послал блаженному сладкое брашно: за

гнилой хлеб — не гнилые, но свежеиспеченные, сладкие, благоуханные караваи,

вместо тленных благ — наслаждение нетленными благами уже на земле. И это в

настоящей жизни, а в будущей Бог дарует наслаждение благами не тленными, но

вечными, не земными, но небесными, как сказал апостол: Того глаз не видел,

любящим Его и хранящим заповеди Его [1 Кор. 2. 9]. Не только Сергия, но и

всякого, возлюбившего Бога, творящего Его волю и хранящего Его заповеди, ждет

великая награда.

За трапезой преподобный спросил: «Где тот брат, который роптал на заплесневевшие

хлебы? Пусть увидит, что ныне мы едим не заплесневевшие, но сладкие и мягкие

хлебы. Как не вспомнить, братие, слова пророка Давида: Я пепел, как хлеб,

ел и питие мое слезами растворял [Пс. 101. 10]», Потом начали узнавать, чей

это хлеб, кто его привез и кто послал. Братия смотрели друг на друга,

расспрашивали и допытывались между собой, но никто до конца так и не смог

понять случившегося, наконец преподобный спросил: «Разве я не повелел вам

позвать к столу тех, кто привез хлебы; где же они? Почему они не пришли к

началу трапезы?» Братия ответили: «По твоему слову мы их звали отче, и

спрашивали о хлебах: от кого они присланы. Но они только сказали нам, что один

христолюбец, человек богатый, прислал их издалека L/ергию и живущей с ним

братии». По повелению Сергия иноки вновь позвали приезжих на обед, но те

отказались, спеша отправиться в дорогу в другое место, и вскоре исчезли из

глаз. Удивительно было. что иноки и после расспросов не поняли и не узнали, кто

привез хлебы или кто послал их; придя к игумену, они с изумлением говорили:

«Отче! 'VBK хлебы, испеченные с пряностями и маслом, могут быть теплыми. ведь

они привезены издалека?» На следующий день в монастырь вновь оыло привезено

много снеди — еды и напитков. И на третий день из других мест таким же образом,

как мы описали, прибыли съестные припасы.

Видя все это, игумен Сергий со всей братией прославил Бога: «Братия! Уразумели

ли вы, что Господь Промыслитель не оставит этого места и Своих рабов, здесь

живущих и соиночествующих, работающих Ему день и ночь и терпящих все с верой и

благодарением?» Старец напомнил инокам слова апостола Павла: Имея пищу и

одежду, тем довольны будем [1 Тим. 6. 8] и продолжал: «Не будем заботиться

ни о чем бесполезном, но будем уповать и надеяться на Господа, Который может

накормить и одеть нас и позаботиться обо всем, потребном для нас, от Него будем

ожидать всего нужного и полезного для душ и тел наших. Будем молиться Богу,

чтобы Он заботился о нас, а более укрепимся в своей надежде на Него, ибо Он в

древности накормил в пустыне многие тысячи израильтян, ожесточенных и

непокорных, и впоследствии не раз насыщал многих: Одождил на них манну в

изобилии, и они ели и насытились весьма [Пс. 77. 24—25]. Они попросили — и

налетели перепелы. и Бог одождил на них, как пыль, мясо и, как песок

морской, птиц пернатых: они ели и насытились весьма [Пс. 77. 24—25, 27,

29]. Сам Господь отныне будет заботиться о нас. Разве истощилась Его сила или

уменьшилась Его забота о Своих созданиях? Нет, как в древние времена, так и

теперь Господь готов послать нам пропитание».

С того времени монахи положили больше не роптать в бедах и лишениях, и, если

случались скорби и недостаток самого насущного, они все терпели с верой и

надеждой на Господа Бога, имея залогом обетования преподобного отца нашего

Сергия.

ГЛАВА 8. О БЕДНОСТИ ОДЕЖДЫ СЕРГИЯ И О НЕКОЕМ КРЕСТЬЯНИНЕ

Здешние старцы рассказывали о преподобном Сергии, что новая одежда никогда не

покрывала его тело, он не носил ни одежды из немецкого сукна — нарядного и

разноцветного: голубого, багряного, коричневого или других ярких цветов, ни

одежды белой, мягкой или пышной, ибо сказано: Носящие мягкие одежды

находятся в домах царских [Мф, 11. 8]. Одежда его была из простого сукна —

сермяги, спряденной и вытканной из овечьей шерсти, простой, некрашеной,

небеленой, совсем не нарядной и грубой; эта сермяжная риза преподобного была

ветхой, не раз перешитой, не отстиранной, испачканной, пропитанной многими его

потами, иногда с заплатами.

В связи с нашим рассказом показателен следующий случай: в монастыре было

сукно — плохо вытканное, дурно окрашенное, некрасивое и ни на что не годное,

так что все братия с презрением отворачивались от него, гнушаясь им. То один

инок брал его и, немного подержав у себя, возвращал, потом другой, третий,

так что это сукно побывало у семи человек. Один лишь преподобный Сергий не

побрезговал им, но бережно взял ткань, благословил ее, раскроил и сшил себе

рясу, которую не погнушался носить. Надев эту рясу, он уже не хотел снимать

ее и выбросить, пока в течение года она не обветшала вконец и не разорвалась.

Из этого случая видно, до какой степени старец возлюбил смиренномудрие, что

не возгнушался и нищенского обличья.

Его повседневная одежда была очень бедной, так что если бы человек, никогда

не видевший и не знавший преподобного, встретил его в его обычной одежде, то

не поверил бы, что он тот самый игумен Сергий, но принял бы его за одного из

странствующих монахов, нищего и убогого, или за трудника, выполняющего черную

работу. Попросту говоря, блаженный был одет беднее и хуже всех иноков своей

обители, так что некоторые люди, не знавшие его, могли обмануться и

соблазниться его видом, что и происходило на самом деле; о случае с одним

крестьянином я постараюсь рассказать.

Слух о жизни преподобного прошел по разным землям, и многие люди приходили

издалека в монастырь, чтобы только посмотреть на Сергия, увидев его, они

возвращались восвояси, рассказывая о преподобном и дивясь его жизни. Один

человек — христианин, земледелец, крестьянин-пахарь, живший в деревне,

которая находилась далеко от монастыря, пахавший плугом землю и этим трудом

добывавший себе пропитание, наслышавшись о преподобном Сергии, возгорелся

желанием его увидеть. Управившись с работой, этот крестьянин пришел в

монастырь. В то время преподобный Сергий копал лопатой землю в огороде для

посадки овощей. Поскольку крестьянин никогда не видел Сергия, то, придя в

обитель, он начал усердно разыскивать преподобного, расспрашивая братию: «Кто

из вас Сергий? Где мне найти этого чудного и славного мужа, о котором столько

рассказывают? Как мне его увидеть?» У каждого встретившегося ему монаха этот

крестьянин спрашивал о преподобном и просил показать его. Ему отвечали:

«Старец, уединившись, копает огород. Подожди немного, пока он не выйдет».

Нетерпеливый посетитель не мог дождаться появления старца и, заглянув в щель

забора, увидел блаженного в разодранной, ушитой заплатами бедной одежде,

трудившегося в поте лица. Крестьянин не мог и подумать, что это был тот, кого

он так сильно желал увидеть, и не верил, что это был тот, о котором он

столько слышал. И снова он досаждал братии своими настойчивыми просьбами,

говоря: «Почему вы не показываете мне его? Я издалека пришел поклониться ему,

и у меня есть важное дело». На это иноки отвечали: «Мы показали тебе игумена,

и ты видел его в щель. Если же не веришь нам, то вскоре снова его увидишь»^

Но крестьянин упорно отказывался им верить и стоял у огородной калитки,

ожидая Сергия неизвестно откуда.

Когда преподобный, закончив свое дело, вышел из огорода, монахи сразу

показали его поселянину со словами: «Вот тот, кого ты желал увидеть». Но

крестьянин, отвернувшись от бла

женного, презрительно рассмеялся и сказал: «Я пришел посмотреть на пророка, а вы

мне показываете сироту. Я путешествовал издалека, надеясь получить пользу, но

вместо пользы встречаю только насмешки. Хотя я пришел в честную обитель, но не

нашел полезного для себя: вы глумитесь надо мной. Считая меня за сумасшедшего.

Я надеялся увидеть святого мужа Сергия в великой чести, славе и величии, ибо я

так слышал о нем. Но у того, на кого вы мне указываете, я не вижу ни чести, ни

славы, ни величия, ни красивой и многоценной одежды, ни служителей, которые бы

предстояли ему. ни слуг, которые бы немедленно выполняли его приказы, ни

множества рабов, которые бы прислуживали и воздавали честь своему господину,—

этот человек имеет вид нищего, обездоленного сироты; поэтому я думаю, что он не

тот, кого я ищу» — так говорил этот селянин-земледелец монахам. Поистине он был

селянином-невеждой, ибо не видел внутренними очами, но смотрел только телесными

глазами и не знал Священного Писания, в котором премудрый Сирах пишет:

Человек смотрит на лицо, а Господь смотрит на сердце [1 Цар. 16. 7]. Этот

крестьянин смотрел на внешнее, а не на внутреннее, и, увидев бедную одежду

блаженного и его труды на огороде, он надсмеялся над добродетелью и нищетой

старца, не веря, что это был тот человек, о котором он столько слышал. Не

доверяя тому, что ему говорили братия, этот поселянин думал: «Мне рассказывали

о величии, чести и славе Сергия, но почтенный и прославленный человек не может

жить в такой нищете и скудости»,

Братия сказали игумену: «Мы не смеем ничего сказать твоему гостю ради тебя,

потому что боимся тебя, иначе мы давно бы отослали его из обители как человека

негодного и бесчестного: этот селянин-невежа тебе не воздал чести и не

поклонился и нас не слушает и позорит, называя лжецами. Если хочешь, мы выгоним

его». Видя смущение братии, Божий человек Сергий возразил: «Ни в коем случае не

делайте этого, братия, ибо он пришел не к вам, а ко мне. Не трогайте его, он

сделал для меня доброе дело и я не вижу никакого за ним преступления. Если вы

знаете о каком-либо его проступке, то вспомните слова апостола Павла: Если

кротости [Гал. 6.1], которые заповедуют нам исправлять людей смирением и

кротостью». Сказав это и не дождавшись от крестьянина поклона, преподобный

поспешно подошел первым, чтобы с любовью и усердием поприветствовать гостя.

Сергий с великим смирением поклонился ему до земли, с любовью по-христиански

поцеловал его и, благословив, похвалил за верное мнение о нем. Из этого

поступка преподобного видно, как глубоко было его внутреннее смирение, ибо он

сверх меры возлюбил невежду поселянина, который с гневом и презрением

отвернулся от него,— насколько гордые радуются почестям и похвалам, настолько

же смиренные радуются своему бесчестью и осуждению. Преподобный не только

поцеловал своего гостя, но, взяв его за руку. посадил справа от себя, угощал

едой и напитками и сотворил ему трапезу с почестями и любовью. Крестьянин

рассказал блаженному о своей печали: «Я пришел сюда издалека ради Сергия, чтобы

увидеть его, но мое желание не исполнилось». Преподобный на это ответил: «Не

скорби. Бог так милостив к этому месту, что отсюда никто не уходит неутешенным.

И твою печаль Он скоро разрешит и покажет того, кого ты ищешь и хочешь

увидеть».

И вот, пока они еще продолжали беседу, в монастырь со славой и почестями

прибыл некий князь, окруженный воинами, боярами, приближенными и слугами.

Шедшие впереди телохранители и слуги князя, схватив крестьянина за плечи, с

силой оттолкнули его и от князя и от Сергия. Еще издалека князь поклонился

Сергию до земли, и Сер-гиЙ благословил его; они поцеловались и вдвоем сели,

все остальные стояли рядом. Крестьянин же ходил кругом, чтобы через народ

разглядеть того, кем он пренебрег и кого он презрел; он безуспешно хотел

протиснуться сквозь толпу и посмотреть или дотронуться до преподобного.

Наконец он обратился к одному из стоявших там: «Скажи мне, кто тот старец,

который сидит справа от князя?» Его собеседник посмотрел на него и сказал:

«Ты не здешний? Разве ты не знаешь преподобного отца Сергия? Это он говорит с

князем». Услышав это, крестьянин затрепетал от стыда и страха.

После того как князь покинул монастырь, поселянин, взяв с собой нескольких

иноков, которых он умолил просить за него, впереди них и с ними вместе

кланялся до земли игумену, говоря: «Отче! Прости меня за все мои нечестия и

прегрешения и помоги моему неверию. Теперь я воистину узнал тебя, отче, и

воочию увидел то, о чем слышал». Преподобный Сергий простил его, благословил,

утешил назидательной, душеполезной беседой и отпустил восвояси. С той поры и

до самой смерти этот крестьянин имел великую веру в Святую Троицу и в

преподобного Сергия. Через несколько лет он пришел из своей деревни в

монастырь к преподобному и постригся в монахи, в монастыре он прожил еще

несколько лет, исповедуя с покаянием свои грехи и подвизаясь, и потом отошел

ко Господу.

ГЛАВА 9. ОБ ИЗВЕДЕНИИ ИСТОЧНИКА

Хочу, возлюбленные, продолжить рассказ о чудесах, которые совершал Бог через

Своего угодника. Выше мы рассказали о пришествии в пустыню этого великого

пастыря и мудрого мужа — как он хотел безмолвствовать в одиночестве на

избранном им месте, около которого поблизости не было воды. С умножением числа

братии недостаток воды стал ощутительным, поскольку приходилось ее носить

издалека; некоторые из монахов роптали на святого и не один раз, но многократно

с досадой говорили ему: «Зачем ты, не подумав, поселился и основал обитель на

этом месте, где нет воды?», на что святой отвечал: «Я хотел здесь

безмолвствовать один, но Богу было угодно воздвигнуть на этом месте таковую

обитель во славу Его пресвятого имени. Дерзайте в молитве и не унывайте. Если

Господь источил из камня воду непокорному еврейскому народу56, разве

Он оставит вас, работающих Ему день и ночь?» С этими словами преподобный

отпустил монахов по их кельям.

Сам он вышел из монастыря, взяв с собою одного инока, и спустился с ним в

лесной овраг под монастырем, где никогда не было источника воды, как о том

достоверно рассказывали старожилы. Святой нашел в канавке немного дождевой

воды и, преклонив колени, начал молиться так : «Боже, Отче Господа нашего

Иисуса Христа, сотворивший небо и землю и все видимое и невидимое, создавший

человека от небытия и не хотящий смерти грешников, но посылающий жизнь. Молим

Тебя мы, грешные и недостойные рабы Твои: услышь нас в этот час и яви славу

Твою. Как в пустыне чудодействовала Твоя крепкая десница через Моисея,

источившего по Твоему повелению из камня воду, так и здесь яви Твою силу —

даруй нам воду на этом месте, да разумеют все, что ты преклоняешь слух к

боящимся Тебя и воздающим славу Твоему имени, Отцу, и Сыну, и Святому Духу,

ныне, и присно, и во веки веков, аминь».

Сотворив эту молитву, преподобный осенил крестным знамением место, где стояла

дождевая вода, и вдруг из-под земли забил полноводный источник, который бьет и

поныне и из которого берут воду для всех монастырских нужд, благодаря Бога и

Его угодника Сергия. От воды из этого источника случались многочисленные

исцеленш больных, страдавших разными недугами, если болящие приходили к

источнику с верой. Исцелений сподобляются не только те, кто приходит к

источнику.— многие приезжают из далеких областей, черпают воду из ключа и

увозят домой, чтобы напоить и окропить болящих, которьн также получают

исцеление. Такие случаи бывали не однажды или дважды, но без счета, бывают они

и в наши дни57. С того времени источнш в течение десяти или

пятнадцати лет называли Сергеевым, но мудрьн муж, не терпя славы, на это

сердился и говорил: «Чтобы я никогда н< слышал, как вы называете этот ключ

моим именем, потому что не я да; вам воду, но Господь даровал ее нам,

недостойным».

ГЛАВА 10. О ВОСКРЕШЕНИИ ОТРОКА МОЛИТВОЙ СВЯТОГО

В окрестностях обители жил некий христолюбец, имевший большую веру к святому

Сергию. У него был единственный сын. \1 малютка, который

тяжело заболел. Отец мальчика, зная святую жизнь Сергия, понес ребенка в

монастырь к святому с таким! мыслями: «Только бы мне донести сына живым к

человеку Божию а там ребенок обязательно выздоровеет».

Однако, пока он просил преподобного помолиться о дитяти, маль чик от

жестокого приступа болезни изнемог и испустил дух. Увидев что сын его мертв,

несчастный отец, потеряв всякую надежду, зарыда. и сказал преподобному: «Горе

мне! Ах, Божий человек! Я со сво^ несчастьем и слезами спешил добраться до

тебя, веря и надеясь полу чить утешение, но вместо утешения приобрел лишь еще

болыпун скорбь. Лучше бы мне было, если бы мой сын умер дома. Горе мне горе!

Что же сейчас делать? Что могло быть горше и страшнее этого?) И он вышел,

чтобы приготовить гроб для умершего сына, а мертвец оставил в келье святого.

Святой сжалился над несчастным отцом, пре клонил колени и начал молиться за

умершего. И вдруг неожиданн дитя ожило и зашевелилось, душа его вернулась в

тело.

В келью вошел отец, неся все нужное для погребения, и свято встретил его

словами: «Ты напрасно поспешил сделать гроб. не рас смотрев как следует,— твой

сын не умер, но жив». Тот не поверил потому что видел, как дитя скончалось;

однако, подойдя, он наше своего ребенка живым, как и сказал святой. Припав к

ногам Божьег человека, отец благодарил его, но святой сказал: «Ты обманываешьс

и сам не знаешь, за что благодаришь: когда ты нес мальчика сюда, от сильной

стужи он изнемог, и тебе показалось, что он умер. В келье он отогрелся, а ты

думаешь, что он ожил. Раньше всеобщего воскресения никто не может воскреснуть».

Но отец настаивал, говоря, что дитя ожило по молитвам святого. Блаженный

запретил ему так говорить: «Если ты будешь рассказывать кому-нибудь, то сильно

навредишь себе и вовсе лишишься сына». Тот обещал молчать и, взяв малютку, уже

совершенно здорового, возвратился домой. Отец мальчика не смел разгласить

случившееся чудо, но не мог и молчать о нем, он про себя дивился, воздавая

хвалу Богу, творящему дивные и неисповедимые чудеса, которые,— как

сказано,— видели глаза наши [Втор. 6- 22]. Это чудо стало известно со

слов ученика святого.

ГЛАВА 11. ОБ ОСНОВАНИИ МОНАСТЫРЯ НА РЕКЕ КИРЖАЧ

Некоторое время спустя в обители вновь случилось смятение. Ненавидящий добро

диавол, не терпя сияния, исходящего от преподобного, видя себя побеждаемым

преподобным, вложил некоторым из братии помысел отвергнуть игуменство Сергия. В

один субботний день служилась вечерня, и игумен Сергий был в алтаре в

священническом облачении. Его брат Стефан стоял на левом клиросе и вдруг

спросил канонарха62: «Кто дал тебе эту книгу?» Канонарх ответил:

«Мне ее дал игумен». «Кто здесь игумен?— с гневом воскликнул Стефан.— Не я ли

первым основал эту обитель?» Сказаны были и другие неподобающие слова. Находясь

в алтаре, святой их слышал, но ничего не сказал. После окончания вечерни, выйдя

из церкви, преподобный не пошел в келью, но, никем не замеченный, покинул

монастырь и один отправился по дороге, ведущей в Кинелу. В пути его настигла

ночь, и преподобный спал в пустыне; проснувшись, он наутро продолжил свой путь

и пришел в монастырь на Махрище63. Там Сергий попросил у Стефана,

игумена того монастыря, одного инока, который мог бы показать пустынные места.

Много пустынных дебрей обошел преподобный вместе со своим провожатым, пока

наконец они не пришли на красивое место близ реки Киржач, где сейчас стоит

монастырь честного Благовещения Пречистой Владычицы нашей Богородицы64

,

Как мы уже сказали, Сергий покинул свою обитель незамеченным, и иноки нигде

не могли найти его. Братия ужаснулись и, не желая разлучиться со своим

пастырем, отправились повсюду искать своего игумена: и в пустынных местах, и

в городах. Один из иноков отправился на Махрище к Стефану, желая разузнать о

Сергии. Услышав, что преподобный ушел в дальнюю пустыню, чтобы построить

монастырь, он возликовал душой и в порыве радости хотел было последовать за

святым, но решил вернуться в монастырь, чтобы утешить братию, скорбевшую о

святом. Узнав о местопребывании своего игумена, иноки весьма обрадовались и

начали приходить к нему по двое и по трое, иногда же и большими группами-

Отец наш Сергий прежде всего поставил келью, чтобы отдыхать от своих великих

трудов. Потом он послал двух своих учеников к святейшему митрополиту Алексию,

прося благословения на основание церкви. Получив его, он немедленно приступил к

постройке, сотворив такую молитву: «Господи, Боже сил, в давние времена

обративший Израиля к вере многочисленными великими чудесами, изъявивший Свою

волю законоположителю Моисею через многие разнообразные знамения и руном

прообразовавший Гедеону65 победу! Ныне, Господи Вседержитель, услышь

меня, грешного Своего раба, молящегося Тебе. Прими мою молитву и благослови это

место, устроившееся по Твоему благоиз-волению во славу Твою, в похвалу и честь

Пречистой Твоей Матери, честного Ее Благовещения, дабы здесь всегда

прославлялось имя Твое, Отца и Сына и Святого Духа». Окончив молитву, святой

приступил к постройке, и благодатью Христовой работа пошла успешно. Множество

людей — иноков и мирян — помогали ему в этом: одни ставили кельи, другие

строили монастырские службы. Случалось, что к преподобному приезжали князья и

бояре, щедро жертвовавшие серебро на построение монастыря. Вскоре благодатью

Божией была поставлена церковь и собралась многочисленная братия.

Некоторые из иноков монастыря Святой Троицы, горевшие любовью к своему

духовному учителю и страдавшие от долгой разлуки с ним, пришли в город к

митрополиту и сказали: «Святой владыко! Твое святое владычество знает о нашей

разлуке с духовным отцом. Ныне мы живем как овцы без пастыря; священномонахи,

старцы и святая, Богом собранная, братия расходятся из монастыря, не вынося

разлучения со своим отцом. Да и мы сами не можем дольше жить, если не будем

иметь утешение — видеть святого. Если соизволишь, наш Богом данный наставник,

то повели ему вернуться в свой монастырь, чтобы мы не изнемогли вконец от

скорби о нем».

Услышав это от прибывших братии, митрополит не мешкая спешно послал к

блаженному двух архимандритов — Герасима и Павла с посланием, содержавшем

поучения из Божественного писания: как отец он поучал Сергия и наставлял как

сына. Добравшись до Киржача. посланцы по обычаю поприветствовали Сергия и

сказали: «Отец твой, митрополит Алексий, благословляет тебя и повелел

передать тебе следующее; "Я весьма обрадовался, узнав о твоей жизни в дальней

пустыни, что и там имя Божие прославляется многими благодаря тебе. Довольно с

тебя того, что ты построил здесь церковь и собрал братию. Выбери из твоих

учеников наиболее преуспевшего в добродетели и поставь его вместо себя

строителем святого монастыря, а сам возвращайся в монастырь Святой Троицы,

чтобы братия этого монастыря не покидала его надолго, скорбя в разлуке с

твоим святым преподобием. Тех, кто противится тебе, я изгоню из монастыря,

чтобы там не осталось ни одного твоего недоброжелателя, только не ослушайся

нас. Милость Божия и наше благословение да будут всегда с тобою"». На это

святой отец отвечал им: «Скажите господину митрополиту: все, исходящее из

твоих уст, приму с радостью как исходящее из уст Христовых и ни в чем не

ослушаюсь тебя».

Вернувшись в город, архимандриты передали митрополиту сказанное святым

Сергием, святитель был весьма обрадован совершенным послушанием Сергия и

немедленно послал священников, чтобы они освятили церковь в честь

Благовещения Пречистой Владычицы нашей Богородицы, эта церковь благодатью

Христовою стоит и поныне. Святой Сергий избрал одного из своих учеников —

Романа и послал его к митрополиту, благословив на принятие священства и

должности строителя нового монастыря, а сам вернулся в монастырь Святой

Троицы.

Святой Сергий весьма желал, чтобы игуменом у святого Благовещения стал Исаакий

молчальник, но тот отнюдь не хотел игуменского сана, но, как мы уже сказали,

любя уединение и безмолвие, молил святого благословить его на полное молчание,

такое, чтобы никогда не произнести ни слова. На его просьбу святой ответил:

«Чадо Исаакий! Если ты желаешь подвига молчания, то приходи завтра после

окончания Божественной службы к северным вратам, и я благословлю тебя

безмолвствовать», По слову святого, Исаакий на следующий день, когда

завершилась Божественная служба, пришел к северным вратам. Святой старец,

перекрестив его рукой, сказал: «Господь да исполнит твое желание». Когда он

благословлял Исаакия, внезапно тот увидел, как некое сильное пламя изошло от

рук преподобного, и оно охватило всего Исаакия. С того времени благодаря

молитвам святого Сергия Исаакий пребывал в молчании бесстрастно: даже если ему

хотелось иногда что-либо тихо сказать, молитва святого останавливала его. Так

он провел в безмолвии все оставшиеся дни своей жизни, по слову Писания Я,

как глухой, не слышу, и как немой, который не открывает yen своих

[Пс. 37. 14]. Так он подвизался до конца дней своих в великол воздержании,

удручая свое тело постом, бдением и молчанием и совер. Щенным послушанием, так

же он и умер, предав свою душу Господу Которого возлюбил с юности своей66

.

Когда в монастыре узнали о возвращении святого, все насельник! вышли ему

навстречу. Когда братия увидели Сергия, им показалось будто взошло второе

солнце. Со всех сторон слышалось: «Слава Тебе Боже, о всех промышляющий!»

Чудно и умилительно было видеть, как одни целовали руки своего святого

старца, другие — ноги, третьи же, касаясь его одежды, лобызали ее, некоторые

забегали вперед, чтобы полюбоваться на своего любимого наставника. Все

единодушно ликовали и прославляли Бога за возвращение своего духовного отца.

А что же он сам? И он духовно радовался, видя своих чад вместе.

Страницы: 1, 2