Закон исключения третьего

Закон исключения третьего

|МОСКОВСКИЙ ГУМАНИТАРНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ИНСТИТУТ |

|Финанасы и кредит |

| | | |

|РЕФЕРАТ |

| |ДИСЦИПЛИНА: Логика |

| |ТЕМА: Закон исключения третьего и закон |

| |достаточного основания.. |

| |ИСПОЛНИТЕЛЬ: |

| | |

| |

| |

Содержание.

1. Введение – 2 стр.

2. Основные законы мышления – 4 стр.

3. Закон исключения третьего – 4 стр.

4. Закон достаточного основания – 6 стр.

5. Заключение – 9 стр.

6. Список используемой литературы – 10 стр.

Введение

Специфика логики как науки

Свое название логика получила от древнегреческого слова logos,

означавшего, с одной стороны, слово, речь, а с другой — мысль, смысл,

разум.

Возникая в рамках античной философии как единой, не расчлененной еще на

отдельные науки совокупности знаний об окружающем мире, она уже тогда

рассматривалась в качестве своеобразной, а именно рациональной, или

умозрительной, формы философии — в отличие от натурфилософии (философии

природы) и этики (социальной философии).

В своем последующем развитии логика становилась все более сложным,

многогранным феноменом духовной жизни человечества. Поэтому естественно,

что в разные исторические периоды у разных мыслителей она получала

различную оценку. Одни говорили о ней как о некоем техническом средстве —

практическом «орудии мысли» («Органон»). Другие усматривали в ней особое

«искусство» — искусство мыслить и рассуждать. Третьи находили в ней некий

«регулятор» — совокупность или свод правил, предписаний и норм мыслительной

деятельности («Канон»). Были даже попытки представлять ее как своеобразную

«медицину» — средство оздоровления рассудка.

Во всех подобных оценках, несомненно, содержится доля истины. Но — лишь

доля. Главное, что характеризует логику, особенно в настоящее время, это

то, что она есть наука — и притом весьма развитая и важная. И как всякая

наука, она способна выполнять различные функции в обществе, а

следовательно, обретать разнообразные «лики».

Какое же место занимает логика в системе наук?

Ныне существует великое множество самых разных отраслей научного знания.

В зависимости от объекта исследования они, как известно, делятся прежде

всего на науки о природе — естественные науки (астрономия, физика, химия,

биология и т. д.) и науки об обществе — общественные науки (история,

социология, юридические науки и др.).

По сравнению с ними своеобразие логики заключается в том, что ее объектом

выступает мышление. Это наука о мышлении. Но если мы дадим логике только

такое определение и поставим здесь точку, то допустим серьезную ошибку.

Дело в том, что само мышление, будучи сложнейшим явлением, выступает

объектом изучения не одной лишь логики, но и ряда других наук — философии,

психологии, физиологии высшей нервной деятельности человека, кибернетики,

лингвистики...

В чем же специфика логики в сопоставлении именно с этими науками,

изучающими мышление? Каков, иначе говоря, ее собственный предмет

исследования?

Философия, важнейшим разделом которой выступает теория познания,

исследует мышление в целом. Она решает фундаментальный философский вопрос,

связанный с отношением человека, а следовательно, и его мышления к

окружающему миру: как соотносится наше мышление с самим миром, можем ли мы

в наших знаниях иметь верную мысленную картину о нем?

Психология изучает мышление как один из психических процессов наряду с

эмоциями, волей и т. д. Она раскрывает взаимодействие с ними мышления в

ходе практической деятельности и научного познания, анализирует

побудительные мотивы мыслительной деятельности человека, выявляет

особенности мышления детей, взрослых, психически нормальных людей и лиц с

теми или иными отклонениями в психике.

Физиология высшей нервной деятельности человека раскрывает материальные,

а именно физиологические процессы, протекающие в коре больших полушарий

головного мозга человека, исследует закономерности этих процессов, их

физико-химические и биологические механизмы.

Кибернетика выявляет общие закономерности управления и связи в живом

организме, техническом устройстве, а следовательно, и в мышлении человека,

связанном прежде всего с его управленческой деятельностью.

Лингвистика показывает неразрывную связь мышления с языком, их единство и

различие, их взаимодействие между собой. Она раскрывает способы выражения

мыслей с помощью языковых средств.

Своеобразие же логики как науки о мышлении как раз и состоит в том, что

она рассматривает этот общий для ряда наук объект под углом зрения его

функций и структуры, т. е. с точки зрения роли и значения как средства

познания действительности и в то же время с точки зрения составляющих его

элементов и связей между ними. Это и есть собственный, специфический

предмет логики.

Поэтому она определяется как наука о формах и законах правильного

мышления, ведущего к истине.

Основные законы мышления

Анализ наиболее общих форм мышления — понятий, суждений. умозаключений,

доказательств — будет неполным, если не рассмотреть еще основных законов

мышления, действующих в них и пронизывающих всю их ткань.

Неосновные законы, о которых говорилось в соответствующих местах, — закон

обратного отношения между содержанием и объемом понятия, законы

распределенности терминов в простых суждениях. законы соединения простых

суждений в сложные и их взаимоотношений между собой, законы различных

типов, видов и разновидностей умозаключений и т. д. — связаны лишь с

определенной формой мышления и, следовательно, действуют в ограниченной

сфере.

Важнейшая особенность основных законов мышления состоит в том, что они

носят здесь универсальный характер, т. е. лежат в основе функционирования

всего мышления в целом. Можно сказать без преувеличения, что без этих

законов процесс мышления в целом был бы попросту невозможен. Ведь в них

отражаются фундаментальные — наиболее общие и глубокие свойства, связи и

отношения объективного мира, постигаемого нашим мышлением. Вот почему они

рассматриваются нами после анализа всех конкретных мыслительных форм.

Основные законы мышления, в свою очередь, подразделяются на два типа:

формально-логические законы и законы диалектической логики, находящиеся в

определенном соотношении между собой.

Изучение тех и других законов необходимо и важно для понимания сложных

глубинных процессов, протекающих в мышлении естественным образом,

независимо от нашего осознания их и воли, а также для использования этих

законов в практике мыслительной деятельности.

Основные формально-логические законы

Основными в формальной логике считаются четыре закона — тождества,

противоречия, исключенного третьего и достаточного основания. Они освящены

многовековой традицией логической науки и играют важную роль в любом, в том

числе современном. мышлении. Знание этих законов необходимо для

использования их в практике как научного, так и повседневного мышления и,

конечно. в юридической практике.

Исходным в ряду формально-логических законов выступает закон тождества. С

ним органически связан закон противоречия.

Закон исключенного третьего

С законом противоречия, в свою очередь, тесно связан закон исключенного

третьего.

Закон противоречия гласит, что утверждение и отрицание одного и того же

не могут быть вместе истинными: одно из них непременно ложно. Но могут ли

они быть одновременно ложными? Об этом закон противоречия ничего не

говорит.

На этот вопрос отвечает закон исключенного третьего. В этом смысле его

можно считать дополнением к закону противоречия (а следовательно, и к

закону тождества). Его действием также обусловлена так или иначе

определенность мышления, его последовательность, непротиворечивость. Но он

обладает относительной самостоятельностью, имеет свою сферу действия и свое

предназначение в мышлении.

Объективный источник и существо закона исключенного третьего. Подобно

законам тождества и противоречия, этот закон имеет объективный источник. В

нем отражается та же качественная определенность предметов и явлений

действительного мира, сохраняющаяся до поры до времени в процессе их

изменения и развития. А это означает, что нечто существует или не

существует, входит в какой-то класс предметов или не входит, ему что-то

присуще или не присуще и т. д.

Поэтому в той мере, в какой мир альтернативен, раздвоен на «наличие —

отсутствие», мышление, если оно верно отражает его. не может не быть тоже

альтернативным. В нем неизбежно действует закон исключенного третьего.

Открытый Аристотелем, этот закон гласит: «Не может быть ничего

промежуточного между двумя членами противоречия, а относительно чего-то

одного необходимо что бы то ни было одно либо утверждать, либо отрицать»'.

И в другом месте: «О чем бы то ни было истинно или утверждение, или

отрицание...»2

Обосновывая неизбежность действия этого закона и невозможность его

отрицания, Аристотель приводил ряд (семь!) доводов в его пользу. В более

позднее время он получил название закона исключенного третьего, хотя

формулировки ему давались самые различные. Наиболее обшей из них является

следующая: два противоречащих высказывания об одном и том же предмете не

могут быть вместе ложными: одно из них по необходимости истинно. Формула

этого закона: «А или не-А».

Чтобы понять действие закона, приведем две пары несовместимых

высказываний:

1) «Байкал глубокий» — «Байкал мелкий»;

2) «Байкал глубокий» — «Байкал неглубокий».

Обратим внимание, что в первой паре предикатами выступают противоположные

понятия («глубокий» — «мелкий»), а во второй — противоречащие понятия

(«глубокий» — «неглубокий»). Между ними, как мы помним, имеется не только

сходство, но и различие. Противоположные отрицают друг друга, но не

исчерпывают объема родового понятия. Спрашивается: могут ли два

высказывания с противоположными предикатами быть одновременно истинными?

Нет. Об этом говорит закон противоречия. Но могут ли они быть одновременно

ложными? Да, потому что не исчерпывают всех возможных вариантов. Может

статься, что «Байкал средней глубины». Закон исключенного третьего здесь не

действует.

Что же касается противоречащих понятий («глубокий» — «неглубокий»), то

они не только отрицают друг друга, но и исчерпывают объем родового понятия.

Возникают те же вопросы. Могут ли оба суждения с подобными предикатами быть

одновременно истинными? Нет. Это опять-таки следует из закона противоречия.

А могут ли они быть одновременно ложными? Вот тут-то и «зарыта собака». В

отличие от первой пары они не могут быть и одновременно ложными. Ведь

третьего здесь попросту нет, так как озеро либо глубокое, либо неглубокое.

Одно из них непременно истинно. Эта закономерность, свойственная подобным

суждениям, и нашла свое отражение в законе исключенного третьего.

Теперь нетрудно понять, какова сфера действия этого закона. Она тоже

весьма широка. В общей форме можно сказать так: не всюду там, где действует

закон противоречия, действует и закон исключенного третьего. Но всюду, где

он проявляет свою силу, проявляется и закон противоречия.

Как и закон противоречия, закон исключенного третьего — результат

обобщения практики применения суждений. Но если в законе противоречия

выражаются их отношения по истинности, то в законе исключенного третьего —

по ложности. Он действует в отношениях между противоречащими

(контрадикторными) суждениями (А — О, Е — I).Но он не действует во

взаимоотношениях между противоположными (контрарными) суждениями (А — Е).

хотя закон противоречия действует и здесь: они не могут быть вместе

истинными. но могут быть одновремен но ложными. Действие закона

исключенного третьего обнаруживается и в сложных суждениях (например. в

строгой дизъюнкции, когда составляющие ее суждения взаимно исключают друг

друга, а следовательно, не могут быть вместе не только истинными, но и

ложными).

Закон исключенного третьего проявляется также в умозаключениях и

доказательстве. Например, он лежит в основе непосредственных умозаключений

через превращение суждений и через отношение противоречащих

(контрадикторных) суждений в логическом квадрате. Без его действия было бы

невозможно косвенное доказательство. Устанавливая ложность какого-либо

тезиса, мы тем самым доказываем истинность противоречащего ему тезиса,

поскольку оба они не могут быть вместе ложными.

Требования закона исключенного третьего и их нарушения. На основе этого

закона можно сформулировать определенные требования к мышлению. Чтобы

понять их принципиальный смысл, вспомним историю с буридановым ослом. Как

гласит легенда, он сдох с голоду, ибо так и не смог выбрать одну из двух

совершенно одинаковых охапок сена. Перед человеком нередко тоже встает

дилемма, но уже иная: выбирать не из одинаковых, а из взаимоотрицающих

высказываний. Закон исключенного третьего как раз и предъявляет требование

выбора — одного из двух — по принципу «или — или», tertium non datur

(третьего не дано). Он означает, что при решении альтернативного вопроса

нельзя уклоняться от определенного ответа; нельзя искать что-то

промежуточное, среднее, третье.

С такого рода альтернативами человек сталкивается довольно часто. Еще в

Древнем Риме родилась крылатая фраза: «Aut Caesar, aut nihil» (буквально

«Или Цезарь, или ничто»), которую иногда употребляют в обобщенном смысле:

«Все или ничего». Подобную интеллектуальную ситуацию гениально выразил У.

Шекспир, вложив в уста Гамлета слова, ставшие тоже крылатыми: «Быгь или не

быть?» У А. Пушкина мы находим: «Она меня зовет: поеду или нет?» Ясно, что

из этих вариантов приходится выбирать: ничего третьего нет.

И в современных условиях возникают альтернативы, требующие однозначного

выбора. Вот лишь несколько примеров из газет:

«Либо общими усилиями будет спасен весь мир, либо погибнет вся

цивилизация»; «Или дальнейшее утверждение политической целесообразности,

или утверждение закона в России».

Нарушение требования выбора проявляется в разных формах. Иногда сам

вопрос сформулирован неальтернативно. С давних пор до нас дошла шутка:

«Перестал ли ты бить своего отца?» Как правильно ответить? Если «перестал»,

значит, бил. Если же «не перестал», значит, продолжаешь бить. Тут как раз

возможно третье:

«Я его не бил и не бью». Или на вопрос: «Любишь ли ты его?» нередко нельзя

ответить по формуле «или — или». Ведь можно кого-то любить, можно презирать

или ненавидеть, а можно просто проявлять безразличие или равнодушие.

Но если вопрос сформулирован правильно, то уклонение от определенного

ответа на него, поиски чего-то третьего будут ошибкой. Она свойственна

людям нерешительным, неуверенным в себе или просто беспринципным.

Значение закона исключенного третьего. Конечно, как и закон противоречия,

этот закон не может точно указать, какое именно из двух противоречащих

суждений истинно. Но его значение состоит в том, что он устанавливает для

нас вполне определенные интеллектуальные границы, в которых возможен поиск

истины. Эта истина заключена в одном из двух отрицающих друг друга

высказываний. За этими пределами искать ее не имеет смысла. Сам же выбор

одного из суждений в качестве истинного обеспечивается средствами той или

иной науки и практики.

В юридическом отношении закон исключения третьего празднует свой триумф.

На принципе «или — или» основана, по существу, вся юридическая практика.

Еще в афинском суде было установлено двойное голосование судей: первым

определялась виновность или невиновность, а вторым — мера наказания. Этим

достигалась большая точность в рассмотрении дел.

И в настоящее время суды постоянно сталкиваются с альтернативами. Так, в

уголовном судопроизводстве — имело место событие преступления или не имело,

находился на месте преступления подозреваемый или не находился, признает он

себя виновным или не признает, виновен обвиняемый на самом деле или не

виновен, правилен приговор суда или неправилен.

Аналогично и в гражданских делах. Например, если ответчик не признает

своего отцовства, то суд может назначить судебно-медицинскую экспертизу, и

эксперт либо исключает то, что ребенок мог родиться от данного человека,

либо допускает такую возможность. Правда, подобное заключение используется

в качестве доказательства лишь в совокупности с другими. Но само решение

суда остается однозначным.

В законодательной практике решаются свои альтернативные вопросы. Так, на

заседании Государственной Думы либо есть кворум, либо его нет, вопрос

вносится в повестку дня или не вносится, то или иное решение принято или не

принято. Вспомним электронное табло в зале заседаний депутатов, которое мы

не раз наблюдали по телевидению и на котором всякий раз однозначно

высвечивались результаты голосования: либо «решение принято», либо «решение

не принято».

Закон достаточного основания

Важное место среди формально-логических законов мышления занимает закон

достаточного основания. Он тоже находится в неразрывной связи с остальными.

И действительно, если мысль обладает определенностью (закон тождества), то

это открывает возможность для установления ее истинности или ложности во

взаимоотношениях с другими мыслями (закон противоречия и закон исключенного

третьего). Само же установление истинности или ложности мысли невозможно

без соответствующего обоснования.

Отсюда — действие закона достаточного основания. Им обусловлена еще одна

коренная черта правильного мышления наряду с определенностью и

последовательностью, непротиворечивостью — его обоснованность,

доказательность.

Объективные предпосылки и смысл закона достаточного основания.

Качественно определенные предметы, известным образом соотносящиеся между

собой (о чем уже говорилось выше), так или иначе возникают из других

предметов и сами, в свою очередь, порождают третьи, изменяются и

развиваются в процессе взаимодействия между собой. Следовательно, все в

окружающем мире имеет свои основания в другом.

Такая объективно существующая универсальная зависимость одних предметов

от других и служит важнейшей предпосылкой возникновения и функционирования

в нашем мышлении закона достаточного основания. Этот закон был открыт и

впервые сформулирован Г. Лейбницем. Он писал: «Ни одно явление не может

оказаться истинным или действительным, ни одно утверждение справедливым —

без достаточного основания, почему именно дело обстоит так, а не иначе...»

Правда, у Лейбница он дан как универсальный закон и бытия, и познания —

закон причинности. Применительно лишь к мышлению ему можно дать следующую

формулировку: ни одно суждение не может быть признано истинным без

достаточного основания. Отсюда — название самого закона. Но почему идет

речь именно о «достаточном» основании? Достаточными являются такие

фактические и теоретические основания, из которых данное суждение следует с

логической необходимостью. Примерная формула закона:

«А истинно, потому что есть достаточное основание В».

Логическое основание неразрывно связано с объективным, но в то же время и

отлично от него. Объективным основанием служит причина, а результат ее

действия — следствие. Логическим же основанием может выступать ссылка как

на причину, так и на следствие. Классический пример. Дождь прошел. Это

объективное основание (причина) того, что крыши домов мокрые (следствие),

но не наоборот. Логических же оснований в рассуждении об этой причинно-

следственной связи может быть два: «Крыши домов мокрые, потому что прошел

дождь» и «Прошел дождь, потому что крыши домов мокрые». Почему это

возможно? Потому что причина и следствие связаны между собой необходимым

образом. Если есть причина, то есть и следствие, и наоборот: если есть

следствие, то есть и причина. Надо только учитывать фактор «множественности

причин» или «множественности следствий» (см. об этом выше),

Какова сфера действия закона достаточного основания? Если закон

тождества явился обобщением прежде всего практики оперирования понятиями, а

закон противоречия и исключенного третьего — практики функционирования

суждений, то закон достаточного основания есть результат обобщения практики

получения выводного знания. В нем выражено отношение одних истинные мыслей

к другим — отношение логического следования, обеспечивающего в конечном

счете их соответствие действительности. Этот закон означает, что в

правильном рассуждении вывод всегда достаточно обоснован.

Следовательно, в сферу действия этого закона входят прежде всего

умозаключения. Когда, например, из двух посылок: «Все живое смертно» и

«Люди — живые существа» мы делаем вывод, что «Все люди смертны». то это

означает: «Все люди смертны» потому, что «Все живое смертно». Подведение

того или иного предмета мысли под общее понятие служит достаточным

основанием для распространения на него всех тех свойств, которые присущи

всему классу предметов, мыслимому в этом понятии. Вспомним аксиому простого

категорического силлогизма: Dictum de omni et de nullo.

В сфере действия закона достаточного основания находятся также

доказательства. Уже само их существование есть показатель того, что такой

закон существует. Кроме того, одно из важнейших правил доказательства —

правило не только необходимости, но и достаточности оснований — прямо

обусловлено действием этого закона. Например, существует объективная связь

между ясным мышлением и ясным изложением. Поэтому если мы хотим обосновать,

почему человек ясно излагает свои мысли, то можем сослаться на то, что он

ясно мыслит. Это достаточное основание. Впрочем, можно сказать и наоборот:

«Он ясно мыслит, потому что ясно излагает». Это тоже достаточное логическое

основание.

Требования, вытекающие из закона достаточного основания, и ошибки,

связанные с их нарушением. Будучи объективным, закон достаточного основания

предъявляет к нашему мышлению важные требования: всякая истинная мысль

должна быть обоснованной, или: нельзя признать высказывание истинным, если

для него нет достаточных оснований. Иными словами, ничего нельзя принимать

на веру: надо основываться на достоверных фактах и ранее доказанных

положениях. Этот закон направлен против бессвязных, хаотичных,

бездоказательных рассуждении; голого, необоснованного теоретизирования;

неоправданных, неубедительных выводов. Он враг всяких догм, пустых

верований, суеверий и предрассудков.

Важнейшей логической ошибкой, связанной с нарушением требований закона

достаточного основания, выступает «поп sequitur» («не следует») — ошибка

«мнимого следования». Она обнаруживается там, где нет достаточной

логической связи между посылками и заключением, между тезисом и

основаниями, доводами и выводами.

Образцом подобной нелогичности служит рассуждение философов-лилипутов в

произведении Джонатана Свифта «Путешествие Самюэля Гулливера»: «Вы

утверждаете, правда, что на свете существуют другие королевства и

государства, где живут такие же гиганты, как вы. Однако наши философы

сильно сомневаются в этом... Ведь не подлежит никакому сомнению, что сто

человек вашего роста могут за самое короткое время истребить все плоды и

весь скот во владениях его величества. Кроме того, у нас есть летописи. Они

заключают в себе описание событий за время в шесть тысяч лун, но ни разу не

упоминают ни о каких других странах, кроме двух великих империй — Лилипутии

и Блефуску».

Здесь снова вывод не вяжется с доводами. Если в летописях нет упоминания

о каком-либо событии, то это еще не значит, что его не было на самом деле.

Существование события не связано необходимым образом с летописями.

Или классический пример с Катюшей Масловой из романа Л. Толстого

«Воскресение» В связи с убийством (отравлением) купца Смелькова Маслова

была приговорена к каторжным работам и сделано это вследствие не только

судебной, но и логической ошибки. Ею как раз и была ошибка под названием

поп sequitur («не следует»). Если бы в решении суда присяжных было

записано: «Виновна, но без умысла ограбления и без намерения лишить жизни»,

Маслова была бы оправдана.

Ошибка «мнимого следования» иногда сознательно допускается для создания

комичной ситуации, шутки и т. п. Мы находим , например, у бессмертного

Козьмы Пруткова: «Я поэт. поэт даровитый! Я в этом убедился; убедился,

читая других: если они поэты, так и я тоже». Или: «Смерть для того

поставлена в конце жизни, чтобы удобнее к ней приготовиться».

Значение закона достаточного основания. Этот закон, разумеется, ничего

не говорит о том, какие конкретно основания для данного вывода являются

достаточными. Он только дисциплинирует наше мышление, направляя его на

поиск таких оснований, на обеспечение обоснованности вывода.

Это особенно важно в научном познании, прежде всего в теоретических

науках, где велика роль выводного знания. Вот почему Г. Лейбниц придавал

фундаментальное значение не только принципу противоречия, но и принципу

достаточного основания. Он имеет большое значение, в частности, в связи с

коренным вопросом теории познания — о критерии истинности наших знаний.

Установлено, что таким критерием служит прежде всего общественная практика

— материально-производственная, общественно-политическая деятельность,

практика научных наблюдений и экспериментов. Именно она позволяет надежно

отделять истинные знания от ложных. Однако далеко не все знания возможно и

необходимо проверять непосредственно на практике. Если мы знаем, что

существует закон всемирного тяготения, то нет надобности каждый раз

проверять, упадет предмет или нет, когда мы его выпустим из рук. Это можно

сделать и логическим путем: вывести одно знание из другого, уже

проверенного на практике и получившего статус истинного. Следовательно,

наряду с коренным, практическим критерием истинности наших знаний есть и

другой — производный, логический критерий. Весь вопрос только в том,

достаточны ли логические основания для того или иного вывода. На правильное

решение этого вопроса и ориентирует нас закон достаточного основания.

В практической деятельности тоже важно руководствоваться этим законом.

Так, известный русский социолог Питирим Сорокин (с 1922 г. — в эмиграции),

выступая против извращений в строительстве социализма в нашей стране,

заявлял: «Можно и должно звать всех к производительной работе по

возрождению страны, но ниоткуда не следует, что эта работа может и должна

совершаться только по штампам и циркулярам в качестве агентов власти и

чиновников, или обратно — должна быть непременно работой. низвергающей

власть».Таким образом, автор отмечал известное отсутствие

последовательности в определенных тогдашних практических действиях власти в

стране. И позднее не было достаточных оснований для того, чтобы в экономике

страны десятилетиями игнорировать мировой опыт развития рыночных отношений.

Но и в настоящее время, когда произошла смена власти, многие ее действия

представляются тоже недостаточно обоснованными, правда, уже в ином

социальном смысле. Так, нередко опыт предшествующего развития страны

огульно отрицается лишь на том основании, что он в конечном счете не

удался. Однако это еще не достаточное основание для подобного нигилизма.

Закон достаточного основания имеет прямое отношение к юридической

практике. В законодательстве довольно широко распространено само понятие

«достаточные основания». Так, в уголовном процессе по отношению к

обвиняемому (а в исключительных случаях к подозреваемому) законом

предусмотрены меры пресечения при наличии для этого достаточных оснований.

Причем сами эти основания раскрываются.

В гражданском законодательстве говорится, что гражданские права и

обязанности возникают из предусмотренных законом оснований.

В судебной практике дело может стать предметом судебного разбирательства,

если для этого есть достаточные основания. Приговор или решение суда должны

быть мотивированными, т. е. обоснованными.

В повседневной речи, говоря о том, что многие законы не действуют, мы

приводим в качестве основания то, что нет процедуры их использования и т.

д.

Заключение

Рассмотренные выше основные формально-логические законы мышления открыты

традиционной логикой. Как относится к ним символическая логика? Она

основывается на них в своих построениях и процедурах, но в целях решения

собственных специфических задач вносит в них необходимые уточнения и дает

им свою символику. Так, раскрывая их единство в определенном отношении, она

рассматривает их в качестве тождественно-истинных формул. Что это значит?

Многие логические формулы, используемые в символической логике (логике

высказываний), оказываются при одних логических значениях своих переменных

истинными, а при других — ложными. Тождественно истинные формулы тем и

отличаются, что они имеют логическое значение «истина» при всех логических

значениях своих переменных. Истинность таких формул обусловлена их

логической структурой. Поэтому они называются еще логически истинными

формулами. В конечном счете их истинность определяется тем, что в их

структуре отражаются наиболее глубокие и общие связи самого объективного

мира. Посредством этих формул и выражаются законы логики.

Так, закон тождества выражается логической формулой А ? А (А равносильно А)

или А->А («Если А, то А»).

Закон противоречия выражается формулой + (А^ +А) («Неверно, что А и не-А).

Закон исключенного третьего — A v +А (А или не-А).

Считается, что закон достаточного основания символически выразить

нельзя, так как это исключительно содержательный закон. Приведем пример

толкования подобных формул. Так, сложные высказывания типа: «Закон принят,

или закон не принят», «Решение суда правильное, или решение суда

неправильное», имея формулу Av+А (закон исключенного третьего), истинны

независимо от того, истинны или ложны образующие их элементарные суждения.

Вот таблица истинности этой формулы:

[pic]

Наряду с тождественно-истинными формулами есть еще тождественно-ложные

формулы. Ими выражаются логические противоречия.

Благодаря табличному способу символическая логика (логика высказываний) в

состоянии эффективно выявлять как тождественно-истинные формулы, так и

тождественно-ложные формулы — законы логики и логические противоречия. В

этом ее громадный шаг вперед по сравнению с традиционной логикой.

Список используемой литературы

1. Логика. Учеб. Под ред. Иванова Е.И., Москва, 2000 г.

2. Аристотель. Соч. т.1 с. 141, т.2 с.257.

3. Лейбниц Г. Избранные философские сочинения. М. 1968 с. 377.

4. Философские науки 1992 №1 с.7