Всякая коммуникация, всякое общение есть прежде всего психическое воздействие на собеседника. Допрос как взаимодействие следователя с допрашиваемым также предполагает психическое воздействие.

Воздействовать на допрашиваемого - это значит вызвать у него нужное чувство, стремление и действие, убедить и побудить думать и поступать так, как это необходимо в интересах правосудия. Такое воздействие в ходе допроса осуществляется с помощью тактических приемов.

Тактические приемы допроса - это основанные на законе способы воздействия следователя на допрашиваемого (свидетеля, потерпевшего, подозреваемого, обвиняемого) в целях получения максимально полной информации по делу с наименьшей затратой времени и нервной энергии. Когда следователь предлагает дать пояснение по существу дела, то он оказывает на допрашиваемого прямое воздействие. Когда же следователь применяет тактические приемы допроса, то воздействие будет косвенным, так как допрашиваемому сообщается информация, на которую он может ориентироваться по собственному усмотрению немедленно или позже.

Мнения ученых, которые отрицают правомерность психического воздействия следователя на допрашиваемого, являются ошибочными. Если бы тактические приемы не обладали способностью оказать психическое воздействие, то они потеряли бы всякий практический смысл, а выполнение задач уголовного судопроизводства было бы затруднено.

Психическое воздействие на допрашиваемого - это не давление на допрашиваемого, не вымогательство от него «нужных» (угодных) показаний. Правильно применяемые тактические приемы обладают избирательным действием только в отношении лиц, либо испытывающих трудности в воспроизведении ранее воспринятого материала, либо дающих заведомо ложные показания или отказывающихся от дачи показаний. В процессуальном отношении психическое воздействие обусловлено природой, целями и задачами допроса и осуществляется в его рамках. Основное требование, предъявляемое к тактическим приемам, - это соответствие их закону. Закон (ст. 183 УК) запрещает получение показаний путем угроз, насилия и иных незаконных действий: издевательства, глумления над личностью, обмана, физического воздействия, побоев, применения наркоза. Применение насилия, угроз или иных незаконных действий может породить чувство страха, сильной обиды, гнева или озлобленности. Под влиянием этих сильных чувств снижается уровень сознания или оно сужается и допрашиваемый может оказаться неспособным к объективной оценке явлений. Кроме того, человеку в таком состоянии легко внушить сведения, не соответствующие действительности.

Повышенная внушаемость может быть вызвана не только отрицательным, но иногда и положительным чувством. Например, если у подозреваемого вызвать радость, пообещав ему прекратить делю, то в ходе допроса, когда он переживает это чувство, ему можно внушить ложную информацию.

А.Р. Ратинов указывает, что грань между психическим насилием и правомерным воздействием определяется наличием свободы выбора той или иной позиции. Свобода выбора позиции для допрашиваемого означает проявление критичности и самокритичности, осознание самостоятельности в принятии решения в соответствии со своим общественным долгом. Однако исследует отрицать некоторой жесткости тактических приемов, ограничивающих свободу лжи в конфликтных ситуациях допроса. Ведь сама «категория долга, - как пишет В.А. Ребрин, - вследствие того, что она непосредственно выражает объективно необходимые обязанности, отличается известной суровостью. Правильно понятый долг как бы не оставляет свободы выбора поведения», но «наша этика не считает безнравственным выполнение общественного долга против желания и даже по внешнему принуждению, поскольку объективно этот долг нравствен».

Исходя из сказанного, можно сформулировать следующее определение: насилие-всякое, противоречащее требованиям закона и профессиональной этике следователя, воздействие на допрашиваемого, которое ограничивает выбор правильной линии поведения, умаляет его права или затрагивает законные интересы других участников процесса.

Такая трактовка насилия ставит действия следователя в рамки закона, предоставляя ему возможность для оказания правомерного воздействия на допрашиваемого в тактических целях.

Нам представляется, что для разработки тактических приемов непригодно и определение обмана как сознательного введения кого-либо в заблуждение, проявление недобросовестности по отношению к кому-либо.

Дело в том, что «эксплуатация лжи в обществе регламентируется разветвленными системами этических норм; одни употребления лжи официально запрещены и караются общественными и государственными институтами, другие, наоборот, разрешены, и, более того, владению ими учат («ложь» в спортивных состязаниях, оперативное искусство и т.д.). Эксплуатация рефлексивного управления, не окрашенного черной краской лжи, фактически не встречает препятствий».

В советском уголовном праве под обманом понимается сообщение ложных сведений или заведомое сокрытие обстоятельств, сообщение которых обязательно. Такое толкование обмана несколько отличается от общеупотребительного его понимания и позволяет по-новому подойти к разработке тактических приемов.

Следователь не может лгать и обманывать допрашиваемого, но в его распоряжении имеется немало правомерных средств, с помощью которых он может и должен создавать ситуацию, допускающую многозначное ее толкование людьми, которые не заинтересованы в достижении истины по делу. Известно, что иногда и правду можно изложить таким образом, что ей не поверят. Запрещение пользоваться подобными этически обрамленными средствами равносильно обезоруживанию следователя и сужает возможность раскрытия преступления.

Следующее требование, предъявляемое к тактическим приемам, - это соответствие их коммунистической морали. Оно вытекает из предписания закона о том, что уголовное судопроизводство должно способствовать укреплению социалистической законности, предупреждению и искоренению преступности, воспитанию граждан в духе неуклонного исполнения советских законов и уважения правил социалистического общежития (ст. 2 УПК).

Каждый человек, выступающий в уголовном деле в качестве свидетеля, потерпевшего, подозреваемого, обвиняемого, чутко реагирует на поведение следователя. Допрашиваемый, как правило, легко распознает его искренность и объективность. Лицемерие, притворство и ложь возбуждают в допрашиваемом неприязненное чувство, порождают недоверие к следователю, заставляют замыкаться в себе. Иногда это приводит к даче ложных показаний или отказу от дачи показаний. Конечно, не исключено, что допрашиваемый, попавший в «ловушку», обманутый, может дать и правдивые показания. Но даже такой временный «успех» весьма сомнителен. Обманутый свидетель, потерпевший, подозреваемый или обвиняемый может отказаться от своих показаний, что часто влечет возвращение судом дела на доследование, волокиту. Вот почему никакой «успех», достигнутый за счет нарушения моральных норм, недопустим. Целям расследования должны соответствовать подобающие средства. И для общества, и для государства небезразлично, каким образом осуществлено правосудие, что будет думать человек, под воздействием следователя давший правдивые показания: его обхитрили, обманули или убедили. Аморальные способы нравственно разлагают следователя, роняют авторитет его самого и органов власти, которые он представляет. Ю.В. Согомонов правильно пишет, что «применение аморальных средств развращает человека и тех, на кого они направлены, ослабляет тягу к хорошим целям, обладает отдаленным резонансом последствий, создает опасность дурного примера, покушается на права других людей и потому не может получить общественного признания».

Тактические приемы, применяемые с соблюдением нравственных правил, побуждая свидетеля, потерпевшего, подозреваемого, обвиняемого пересмотреть свои решения и дать правдивые показания, тем самым вовлекают допрашиваемых в деятельность, отвечающую целям и задачам правосудия, способствуют проявлению в них положительных качеств. В этом состоит воспитательное значение тактических приемов.

Таким образом, сущностью тактических приемов допроса является психическое воздействие, которое они оказывают на свидетеля, потерпевшего, подозреваемого, обвиняемого.

Как и приемы педагогического воздействия, каждый тактический прием допроса имеет свои характерные особенности. Они возникают из своеобразного сочетания двух элементов: а) особенностей создаваемой тактической ситуации и б) содержания тех реакций, которыми отвечает допрашиваемый, переживая какое-то чувство, сообщая определенные сведения, изменяя мотивы поведения, борясь со своими недостатками.

В любом тактическом приеме можно выделить: психологические и логические компоненты, а также средства его применения.

Психологическими компонентами тактического приема является само воздействие на психику допрашиваемого; логическими компонентами-определенные закономерности мышления, используя которые следователь конструирует и применяет тактический прием; средствами применения - инструменты, посредством которых тактический прием осуществляется.

В этом плане судебная психология, применительно к допросу, изучает механизмы и закономерности правомерного психического воздействия тактических приемов на свидетеля, потерпевшего, подозреваемого и обвиняемого, а анализ логических компонентов и средств применения является задачей криминалистики. Разумеется, психология допроса не может полностью отвлечься от средств применения и логических закономерностей их использования, но они ее интересуют в той мере, в какой это необходимо для рассмотрения психологических компонентов. Таким образом, задача судебной психологии в области допроса состоит: 1) в раскрытии психологического содержания допроса и психологическом анализе закономерностей и механизмов воздействия тактических приемов; 2) в оказании помощи следователю в проведении допроса и применении тактических приемов на психологической основе.

Как уже говорилось, управление поведением допрашиваемого осуществляется следователем в зависимости от тактической ситуации в ходе допроса и позиции допрашиваемого. В связи с этим и тактические приемы допроса подразделяются на три группы:

· тактические приемы, используемые в кооперативных ситуациях;

· тактические приемы, используемые в конфликтных ситуациях с нестрогим соперничеством;

· тактические приемы, используемые в конфликтных ситуациях со строгим соперничеством.

Каждая группа тактических приемов имеет свои закономерности и механизмы воздействия.

Кооперация при допросе характеризуется согласованным взаимодействием следователя и допрашиваемого, между которыми существует психологический контакт. Поэтому функция тактических приемов, предназначенных для использования в таких ситуациях, состоит в оказании помощи допрашиваемому в припоминании забытого и в наиболее правильном воспроизведении того, что он помнит. Чтобы показать механизм воздействия тактических приемов, относящихся к этой группе, необходимо сделать небольшой экскурс в область психологии памяти.

Знания и представления, приобретенные в допроцессуальной стадии формирования материала показаний, обычно не исчезают бесследно. Они в зависимости от содержания запечатлеваются и сохраняются в образной, словесно-логической, эмоциональной и двигательной видах памяти. Образная память запечатлевает предметы, события в форме зрительных, слуховых, осязательных, обонятельных и других представлений. В словесно-логической памяти запоминаются выраженные в словах мысли, которые отражают сущность воспринятых явлений. Содержанием эмоциональной памяти являются пережитые человеком чувства. Двигательная память удерживает совершенные человеком различные движения. Сохраненный материал может быть воспроизведен в форме воспоминания о пережитом, узнавания виденных предметов, припоминания былого и т.д. Описанные виды памяти дают возможность людям, выступающим в качестве свидетеля, потерпевшего, подозреваемого, обвиняемого, воспроизводить на допросе то, что ранее запечатлено ими.

Когда свидетель, потерпевший, подозреваемый, обвиняемый рассказывает обо всем, что он видел, слышал или делал, и не испытывает при этом трудностей в восстановлении фактов в памяти (актуальный слой запечатления), следователь может обойтись без применения тактических приемов. Он по мере надобности лишь задает допрашиваемому уточняющие или дополняющие вопросы, которые, однако, не относятся к тактическим приемам. Подобные вопросы ставятся для того, чтобы обратить внимание допрашиваемого на те или иные моменты, которые следует более полно и ясно осветить. Постановка таких вопросов предусмотрена уголовно-процессуальным законом

При воспроизведении информации, хранящейся в латентном слое запечатления, обычно возникают трудности, для преодоления которых необходимо оживить память допрашиваемого с помощью тактических приемов. Так, если свидетель, потерпевший, подозреваемый или обвиняемый не может припомнить какие-либо обстоятельства, затрудняется в словесном описании содержания воспринятого, то тактическая задача следователя усложняется. Он должен подобрать и применить тот тактический прием, который способен помочь допрашиваемому преодолеть испытываемое затруднение.

Тактические приемы, используемые в кооперативных ситуациях допроса, обладают силой воздействия па процессы памяти (запоминания и сохранения), ибо эти приемы разрабатываются в соответствии с закономерностями, раскрытыми различными теориями памяти.

С точки зрения ассоциативной теории в основе памяти лежат ассоциации, называемые иногда связями.

Предметы, явления, связанные в действительности, в таких же ассоциациях (связях) запечатлеваются в памяти человека. Оживление, актуализация одной из этих связей влечет за собой актуализацию других. Тактические приемы, действуя на эти связи в образной, словесно-логической, эмоциональной или двигательной памяти допрашиваемого, по смежности, сходности или контрастности вызывают у него зрительные, слуховые, обонятельные, вкусовые, осязательные, эмоциональные или другие представления.

С точки зрения физиологической, или, как ее называют еще, условно рефлекторной, теории память-это временная нервная связь, образование которой подчиняется законам высшей нервной деятельности, открытым И.П. Павловым и его школой. Обнаружив закономерности процессов возбуждения и торможения нервных клеток, благодаря которым вырабатывается условный рефлекс, И.П. Павлов показал, что запоминание любых образов, представлений, впечатлений есть сохранение временных нервных связей, т.е. условных рефлексов, образующихся в коре головного мозга в результате внешних воздействий. Образовавшиеся временные нервные связи сохраняются в течение определенного интервала времени или даже всей жизни человека. Они могут приходить в состояние возбуждения, воспроизводя сохраненное.

Оживление временных нервных связей с помощью тактических приемов, действующих на мозг по принципу условного рефлекса, может привести к воспоминанию образов, представлений, воспроизведение которых затруднялось.

Весьма любопытна теория нейронной11 модели, которая, по мнению сторонников физической теории памяти, лежит в основе человеческой памяти. Нейронная модель-это совокупность нервных клеток и их связей, образующих сравнительно устойчивую группу. Нейронная модель соответствует тому, что в психологии называется представлением. Сущность теории нейронных моделей состоит в том, что любое событие, воспринятое человеком, отражается, т.е. моделируется, в его мозгу в виде определенной структуры. «Каждому событию, каждому раздражителю соответствует в нервной системе определенный узор. Для других раздражителей и узор другой, иными словами, есть однозначное соответствие между реальными объектами и их отражением в нервной системе, т.е. код». Модель, сформировавшаяся в процессе восприятия какого-то предмета, явления, не остается неизменной, застывшей в определенном виде. Нейроны, входящие в эту модель, продолжают функционировать, вступать в новые связи, образуют новые модели. Материальной основой воспроизведения являются движения процессов возбуждения и торможения по определенным нервным клеткам, их последовательный переход с одной модели на другую. Н.М. Амосов пишет: «Для того, чтобы модель пришла в состояние возбуждения, нужно возбудить определенный минимум клеток. Дальше все поддет лавинообразно, поскольку включаются положительные обратные связи: каждая клетка, входящая в модель, связана со многими другими и воздействует на них при возбуждении».

С точки зрения физической теории памяти, функция тактических приемов, используемых в бесконфликтных ситуациях допроса, заключается в том, чтобы, оказав воздействие на некоторые составляющие модель клетки, привести в состояние возбуждения нейронные модели того явления, факта, которые интересуют следствие.

Существует химическая теория памяти, сторонники которой считают, что в основе процессов закрепления, сохранения и воспроизведения опыта лежат специфические химические изменения, происходящие в нервных клетках.

В нервной клетке имеются три вещества: нуклеиновые кислоты (дезоксирибонуклеиновая, рибонуклеиновая), белок, а также большой запас более «простых» веществ (нуклеотидов, аминокислот), которые служат «деталями» для постройки молекул нуклеиновых кислот. Дезоксирибонуклеиновая кислота (ДНК) является носителем генетической, наследственной памяти, а рибонуклеиновая кислота (РНК) - носителем онтогенетической, индивидуальной памяти.

Биохимические изменения, происходящие в нервных клетках, вызывают различные перегруппировки белковых молекул нейронов, и прежде всего молекул рибонуклеиновой кислоты. Рибонуклеиновая кислота может удержать невероятное количество кодов информации. Считают, что «способность РНК резонировать на специфические структуры «знакомых» раздражителей, не отвечая на другие воздействия, составляет интимный биохимический механизм памяти». Следовательно, функция тактических приемов с позиций химической теории памяти состоит в том, что они вызывают резонирование молекул РНК, содержащих информацию, интересующую следователя.

Мы описали механизмы человеческой памяти на различных уровнях, чтобы показать с точки зрения ассоциативной, физиологической, физической и химической теорий памяти закономерности и механизмы воздействия тактических приемов, используемых в кооперативных ситуациях допроса.

Механизмы воздействия тактических приемов, используемых в конфликтных ситуациях с нестрогим и со строгим соперничеством, являются одними и теми же. Обусловлено это тем, что конфликтная ситуация по вине допрашиваемого возникает в тех случаях, когда свидетель, потерпевший, подозреваемый, обвиняемый сознательно оказывает противодействие следователю. Сознательное противодействие допрашиваемого, в какой бы форме оно ни проявлялось, является результатом его мыслительных, эмоциональных и волевых процессов.

В поведении недобросовестного допрашиваемого волевыми являются такие процессы, которые характеризуются своеобразным усилием и направлены на достижение противоправных целей. Эти процессы выражаются в постановке цели, мотивировании поведения и обосновании целесообразности ложных показаний или отказа от дачи показаний под влиянием эгоистических наклонностей, корыстолюбия или иных мотивов. Волевые процессы проявляются также в исполнении принятого решения. Исполнение решения в ходе допроса - это сложный целостный акт, требующий самоконтроля, волевого усилия, дополнительного самопобуждения к противодействию.

Эмоциональные процессы недобросовестного допрашиваемого - это его сложные переживания, сопровождающие процесс принятия решения дать ложные показания и его выполнение. Такого рода переживания, отображая предстоящую или сложившуюся ситуацию допроса, могут указывать на возможное или необходимое поведение, заставлять допрашиваемого поступать определенным образом.

У лица, принимающего решение дать ложные показания и исполняющего его в ходе допроса, происходят и мыслительные процессы, состоящие в переработке информации. Они выступают в реальности как процессы его воли. В свою очередь воля немыслима без мышления и эмоций.

Единство мыслительного, эмоционального и волевого процессов в программировании и осуществлении поведения допрашиваемого можно проиллюстрировать следующим образом. Допустим, свидетель или обвиняемый по каким-то мотивам решил, что ему нежелательно сообщать правду, и поставил перед собой цель дать ложные показания. Если допрашиваемый при этом ожидает разоблачения, не знает, какими доказательствами располагает следствие, какие вопросы будут заданы на допросе, то у него усиливается эмоциональное напряжение, он чувствует неуверенность, колеблется в решении дать ложные показания, т. е. наступает фрустрация. Если допрашиваемый знает, что следователь не осведомлен о том обстоятельстве, которое допрашиваемый собирается скрыть, то он осознает и реальность осуществления своей цели, т. е. перспективу. Наличие перспективы делает лжеца более уверенным, дает ему возможность держаться на допросе более свободно.

Противодействие свидетеля, потерпевшего, подозреваемого, обвиняемого на допросе может проявляться как негативизм, упрямство, несамостоятельность и действие по внушению.

Негативизм выражается в немотивированном противодействии требованиям, убеждающему воздействию следователя. В состоянии негативизма допрашиваемый отказывается дать ответы на вопросы (пассивный негативизм) или дает заведомо ложные показания (активный негативизм).

Упрямство заключается в мотивированном противодействии следователю. При этом допрашиваемый объясняет мотивы своего поведения ложными доводами, не имея объективных обоснований.

Несамостоятельность допрашиваемого проявляется в отказе от дачи показаний или в даче заведомо ложных показаний в результате непосредственного воздействия заинтересованных в исходе дела лиц: по их совету или просьбе он исполняет их желание, руководствуется их мнением.

Действие по внушению является крайним проявлением несамостоятельности и безволия допрашиваемого. Ложные показания он сообщает по решению других людей, но из-за отсутствия критического отношения к внушенным сведениям выдает их за собственные, воспринятые им самим. Поэтому такого свидетеля, потерпевшего, подозреваемого, обвиняемого можно считать добросовестно заблуждающимся.

Тактические приемы, используемые в конфликтных ситуациях с нестрогим соперничеством, строятся на том, чтобы убедить допрашиваемого в необходимости пересмотреть свою позицию, противоречащую задачам правосудия. Они должны оказать воздействие на мыслительные процессы допрашиваемого, главным образом путем логического обоснования необходимости дать правдивые показания или выполнить другие действия (например, показать место совершения преступления).

Тактические приемы, предназначенные для использования в конфликтных ситуациях со строгим соперничеством, применяются тогда, когда свидетель, потерпевший, подозреваемый, обвиняемый не желает считаться с обоснованными доводами следователя, когда допрашиваемого нужно не столько убедить, сколько переубедить в необходимости дать правдивые показания. Воздействие на процессы мышления, эмоции и волю допрашиваемого в этих случаях будет более сильным, вызывающим стресс, фрустрацию.

Проведенная нами дифференциация целенаправленного воздействия на мыслительные, эмоциональные и волевые процессы не является надуманной схемой. Исследования специалистов показывают, что эти процессы имеют различную анатомическую и физиологическую основу. Поэтому единство проявления мышления, эмоций и воли, о котором говорилось выше, не исключает необходимости тактического воздействия по разным каналам. Влияние на волевые процессы (принятие решения и исполнение) может привести к пересмотру мотивов деятельности с точки зрения нравственности и требований закона. Воздействие на эмоциональную сторону вызывает стресс (напряженность), а воздействие на мыслительные процессы-фрустрацию (растерянность).

Б.Н. Звонков, трактуя стрессовые воздействия на допрашиваемого как «насильственное вторжение в психику человека и, следовательно, нарушение связи «я» с социальной средой», чрезмерно драматизирует конфликтную обстановку допроса. На самом деле такое нарушение не имеет места. Если уж говорить о нарушении связей личности со средой, то гораздо более радикальными средствами являются арест и лишение свободы. А.Н. Лук даже считает, что «мощные эмоциональные потрясения (так же как кратковременные сверхсильные физические напряжения) для человека нормальны и необходимы. Все развитие человека происходило как чередование периодов крайнего напряжения, физического и эмоционального (например, охота на мамонта), периодами расслабления, отдыха». Что же касается «вторжения в психику» допрашиваемого, то оно происходит не столько насильственно, сколько добровольно. Всякая сколько-нибудь существенная информация вызывает в сознании человека не только определенное представление, но и определенную эмоцию. Информация, в получении которой заинтересован в ходе допроса недобросовестный субъект, тоже прочно соединена с эмоциями. А.В. Дулов правильно пишет, что эмоциональное воздействие информации тем сильнее, чем больше она может, по мнению допрашиваемого, разоблачать его во лжи.

Эмоции и чувства являются своеобразной сферой человеческой психики и всегда прямо или косвенно отражают объективную реальность. Они как бы индикаторы, указывающие степень полезности внешних воздействий для организма или для взаимоотношения личности и общества. Профессиональная деятельность следователя, да и вся жизнь современного человека насыщена событиями и ситуациями, вызывающими самые различные эмоциональные отклики.

Воздействие на психику лица, заинтересованного в неправильном разрешении дела, происходит потому, что это лицо, которое дает ложные показания или отказывается от показаний, проявляет повышенный интерес к составляющим следственную тайну материалам дела, желая их использовать против следствия. Недобросовестный допрашиваемый, впрочем, как и добросовестный, не видит в целом тактическую обстановку так, как следователь, потому что не осведомлен или менее осведомлен о ходе следствия, хотя и хорошо знает, например, обстоятельства преступления. Учитывая это и используя тактические приемы, следователь создает ту или иную тактическую ситуацию, которая отображалась бы в сознании недобросовестного субъекта допроса. Эти отображения доставляют допрашиваемому информацию или лишают его интересующей информации. В зависимости от степени эффективности применения тактических приемов ситуация или информация может трактоваться допрашиваемым как выгодная или невыгодная для себя, что в свою очередь порождает у него определенные эмоциональные состояния: надежду, спокойную уверенность или стресс, фрустрацию.

Как видим, эмоциональные отклики допрашиваемого на воздействия следователя могут быть не только отрицательными, но и положительными или нейтральными. Называя стресс и фрустрацию отрицательными переживаниями, мы исходим исключительно из признака доставляемого неудовольствия для переживающего, а не из этических соображений. Если к этому вопросу подойти с точки зрения профессиональной этики следователя, то фрустpaция и стресс, являясь последствиями правомерных тактических воздействий, побуждают свидетеля, потерпевшего, подозреваемого, обвиняемого к правдивости, откровенности, а значит, играют положительную роль.

Термин «фрустрация», как известно, указывает на ситуацию, при которой лицо терпит неудачу, т.е. переживает состояние, противоположное состоянию, свойственному человеку, сознающему перспективу.

Фрустрация может возникнуть у всех людей, но в разной форме. У того, кто дает ложные показания, фрустрация возникает тогда, когда он сталкивается с организованным следователем «барьером», блокирующим противодействие допрашиваемого, препятствием, которое для него будет непреодолимым или субъективно воспринимаемым как непреодолимое. Фрустрация может привести к стрессовому состоянию.

Как уже говорилось, стресс возникает в ситуациях напряженности. Стресс может быть не только производным от фрустрации, но и вызван непосредственным воздействием тактических приемов допроса на эмоциональную сторону психики. Тогда мыслительная деятельность будет производив от эмоционального состояния. Таким образом, отличие механизмов воздействия тактических приемов, провоцирующих фрустрацию и стресс, состоит в том, что при фрустрации воздействие на мышление допрашиваемого первично, а на эмоцию - производно. Мышление здесь играет роль пусковой пружины эмоциональной реакции. При стрессе первично воздействие на эмоцию, а мыслительная деятельность производна от эмоционального состояния. Эмоциональный компонент при стрессе является фоном и побуждающим мотивом, а само психическое воздействие на допрашиваемого развертывается в интеллектуальной сфере.

Целенаправленные воздействия на мышление и эмоции, порождая своего рода барьер для допрашиваемого, когда он дает ложные показания или отказывается от дачи показаний, затрудняют процесс исполнения им своих замыслов, расстраивают его планы и приводят к пересмотру принятых ранее решении, т.е. влияют на волевые процессы.

Обвиняемый (подозреваемый) противодействует следователю, надеясь на то, что удастся ускользнуть от наказания или смягчить свою вину. В этих условиях всякая информация, сообщаемая следователем посредством тактических приемов и уменьшающая, по мнению обвиняемого (подозреваемого), его шансы не быть изобличенным в преступлении или строго наказанным, вызывает в нем тяжелые переживания.

Стресс и фрустрация могут быть и у свидетеля (потерпевшего), который по мотивам личного порядка отказывается от дачи показаний или сознательно вводит в заблуждение следствие. Эти состояния возникают у свидетеля (потерпевшего) из-за боязни изобличения во лжи, тогда как у обвиняемого (подозреваемого) они появляются под влиянием осознания опасности, связанной с раскрытием совершенного им преступления.

Допрашиваемый, оказавшись в состоянии стресса или фрустрации, может замещать блокированное противоправное поведение другим, которое представляется ему более перспективным и приемлемым в данной ситуации: перейти к правдивым показаниям, рассказать правду частично или продолжать противодействие, сочиняя новую ложь. В последнем случае исход допроса будет зависеть от того, насколько следователь осведомлен о ложности новых показаний и какими данными он располагает, чтобы их опровергнуть. Не исключено, что допрос может быть окончен без успеха.

Величина и интенсивность стрессовой реакции и фрустрационного состояния зависят не только от тактических воздействий следователя. Как будет показано ниже, здесь большую роль играют особенности личности допрашиваемого, его прошлый опыт, тренированность. Незначительный стресс может вызвать даже прилив сил, активизацию поведения допрашиваемого, сделать его изворотливым. В подобных ситуациях управлять поведением такого лица значительно сложнее.

Таким образом, стрессовые и фрустрационные состояния допрашиваемого являются результатом не противоправных действий следователя, а той напряженной обстановки, в которой оказывается лжец в ходе правильно и успешно проводимого допроса.

Недобросовестный допрашиваемый сам ставит себя в критическую ситуацию, вступая в соперничество со следователем, добивающимся истины и справедливости. Стресс и фрустрация являются следствием неудачи, которая постигает или может постичь такого допрашиваемого.

Управляющая деятельность следователя по отношению к свидетелю, потерпевшему, подозреваемому, обвиняемому в интересах получения от них правдивых показаний осуществляется не грубым принуждением или обманом, а методом убеждения и переубеждения путем передачи информации, из которой допрашиваемый мог бы логически вывести свое, но предопределенное допрашивающим решение и определить дальнейшее свое поведение. Такое убеждение и переубеждение достигаются посредством тактических приемов допроса.

Сказанное хорошо описано Л.Р. Шейниным в рассказе «Пара туфель».

«И вот приводят из тюрьмы Гетмана, и он садится перед следовательским столом, и на столе все те же злополучные туфли. Они закрыты газетой, и только носки их как бы нечаянно торчат из-под нее.

Но мало ли что может находиться на столе у следователя. И какое это имеет отношение к делу? И почему Гетман, спокойный и всегда уверенный Гетман, проявляет такой исключительный интерес к этим торчащим туфельным носкам?

О чем бы ни спрашивал его следователь, Гетман как привороженный смотрит на носки туфель.

Следователь как бы не замечает этого, он нарочно говорит о разных посторонних предметах и вещах.

Наконец, Гетман не выдержал и задал вопрос.

- Скажите, - спросил он, - почему на столе следователя находятся дамские туфли? Следователь ответил просто:

- Потому, Иван Дмитриевич, что это туфли убитой вами Ани Андреевой, и приобщены они к делу в качестве вещественного доказательства, и вас они изобличают как убийцу. Поэтому они и стоят на моем столе. Вот, полюбуйтесь!

И он спокойно поднял газету.

Гетман вскочил, с силой швырнул стул в сторону и закричал:

- Прочь! Заберите прочь! Прочь их!

- Успокойтесь, - произнес Левин, - как вам не стыдно волноваться из-за какой-то пары туфель! И зачем вам нужно было их продавать? Да еще по такой низкой цене? Успокойтесь, Иван Дмитриевич, расскажите, как это все случилось и где находятся трупы».

Нам представляется неверным подобное тактическое воздействие называть эмоциональным или психологическим экспериментом23, ибо следователь ставит при этом задачу преодоления противодействия заинтересованного допрашиваемого, а не испытание эмоциональной сферы его психики. Эмоциональные реакции допрашиваемого имеют для следователя лишь тактическое значение, помогая ему следить за результатом воздействия. Каким-либо доказательственным значением, пусть даже «ничтожным», как выражается Н.И. Порубов, эмоциональные реакции не обладают.

Эмоции и чувства имеют два элемента: субъективное переживание и вегетативно-двигательный компонент, т.е. мимику (выразительные движения лица), пантомимику, а также изменение химизма крови, частоты дыхания и сердечных сокращений, тонуса артерий и вен. Вегетативно-двигательные изменения поддаются объективной регистрации (в буржуазных странах для этого используют лай-детекторы). Что же касается субъективного переживания, то о нем можно судить лишь на основании оценки самого лица и его речи, а также в какой-то мере по его поведению (мимике, пантомимике).

Нелегко правильно истолковать поведение человека вообще, а в конфликтных ситуациях допроса особенно. Получаемым данным о субъективных переживаниях лица недостает объективности.

Сама ситуация в условиях допроса резко отличается от экспериментов в обычных лабораторных исследованиях. Не случайно поэтому советский уголовно-процессуальный закон не предусматривает проведение эмоционального или психологического эксперимента.

Относительно описанного выше допроса Гетмана, забегая вперед, можно сказать, что следователь в данном случае применил тактический прием допроса «создание напряжения». Стрессовая реакция Гетмана объясняется тем, что ему стало известно об обнаружении туфель, принадлежащих его жене и проданных им после ее убийства. Следователь, умело управляя поведением Гетмана, получил от него правдивые показания. Опросы следователей, проведенные Л.Б. Филоновым и В.И. Давыдовым, студентами Казахского государственного университета, показывают, что тактический прием «создание напряжения», так же как иные приемы («отвлечение внимания», «внезапность», «форсированный темп допроса» и др.), о которых подробнее мы скажем ниже, широко и успешно применяются на предварительном следствии в нашей стране. В этих примерах, как правильно пишет Л.Е. Ароцкер, «никакого противоречия этике допроса нет без них не обходится ни один допрос обвиняемого, подсудимого, свидетеля, потерпевшего, пытающихся дать ложные показания». Задача научных работников состоит не в огульном отрицании, а в научно-теоретическом обосновании применения соответствующих закону тактических приемов, используемых на практике.

Предложенная нами трактовка тактических приемов допроса не допускает применения противоречивых, аморальных или иных сомнительных средств. Следователь для реализации тактических приемов в качестве инструмента должен использовать не хитрость, не психологические ловушки, и не актерские приемы, как это пишут некоторые ученые28, а элементы действительности, которые содержат или могут содержать определенную информацию.

В тактических приемах, используемых в кооперативных ситуациях допроса, средствами их применения могут быть такие элементы действительности, как понятия, шкала цветов, рисунки, фотоснимки, документы, различные вещи, обстановка места происшествия, имитация различных движений, звуков и т.д.

В тактических приемах, предназначенных для использования при конфликтной ситуации допроса, в качестве средств применения выступают речь следователя, различные вещи, документы, фотоснимки, обстановка места происшествия и пр.

Различие между элементами действительности, используемыми в кооперативных и конфликтных ситуациях, состоит в том, что первые оказывают воздействие на память добросовестного допрашиваемого, чтобы облегчить припоминание забытого, а вторые - на мыслительные, эмоциональные и волевые процессы недобросовестного допрашиваемого, чтобы побудить его дать правдивые показания.

Все средства, с помощью которых осуществляются тактические приемы допроса, можно подразделить на:

1) речевые, 2) вещественные, 3) письменные и 4) имитационные.

Сказанное не исключает того, что в конфликтных ситуациях допроса предъявляемые элементы действительности порой могут не содержать относящуюся к делу информацию. Иногда для тактических задач следователя достаточно, чтобы допрашиваемый воспринял воображаемую информацию и у него создалось преувеличенное или преуменьшенное впечатление о том или ином обстоятельстве дела. Следователь вовсе не обязан и даже не вправе раскрывать тайну следствия, объяснять недобросовестному субъекту, что он ошибается в оценке ситуации.

Тактический прием, оказывающий подобное воздействие, был применен одним из следователей. Допрашивая Кузина, подозреваемого в убийстве, следователь достал из сейфа конверт с фотоснимками трупа и места происшествия. На конверте было написано «лично прокурору». Следователь стал рассматривать снимки так, что допрашиваемому были видны лишь надпись на конверте и оборотная сторона фотографии. Одновременно Кузину было предложено рассказать о том, как он возвращался с кладбища, расставшись со своей женой, которая позже была обнаружена убитой. Признавшись в совершенном преступлении, Кузин впоследствии объяснял следователю: «Этот пакет испугал меня. Я был уверен, что каждый мой шаг был сфотографирован, и поэтому правильно рассказал, как возвращался с кладбища. Лишь позднее я понял, что этого не могло быть». Описанный тактический прием получил название «создание ошибочного представления у допрашиваемого». Он не имеет ничего общего с обманом, когда умышленно передается ложное сведение. Применяя этот прием, следователь использует определенный объект действительности, а воображение допрашиваемого само создает мнимую информацию.

Таким образом, если свидетель, потерпевший, подозреваемый, обвиняемый на воздействия следователя в кооперативных ситуациях допроса отвечает припоминанием забытого, полным воспроизведением того, что сохранил в памяти о предмете допроса, а в конфликтных ситуациях допроса преодолевает антиобщественные мотивы и дает правдивые показания, то это означает, что тактический прием применен правильно.

2. ТАКТИЧЕСКИЕ ПРИЕМЫ ДОПРОСА

Как уже говорилось, тактические приемы допроса в соответствии с характером управляющего воздействия на допрашиваемого выполняют различную функцию. Поэтому их содержание мы излагаем, группируя в соответствии с теми функциями, которые они выполняют. Такое освещение удобно для усвоения сущности тактических приемов и использования их практическими работниками.

Тактические приемы, используемые в кооперативных ситуациях допроса

1. Смежность. Всякое запоминание предполагает возникновение соответствующих психических явлений, называемых ассоциацией. Ассоциация представляет собой основанную на нервно-мозговых процессах связь между отдельными психическими актами (представлениями, мыслями, чувствами). Благодаря этой связи один психический акт следует за другим психическим актом, с ним связанным, т.е. смежным.

В допроцессуальной стадии формирования показаний в памяти свидетеля, потерпевшего, подозреваемого, обвиняемого образуются смежные ассоциации между образами предметов и явлений в том одновременном или последовательном порядке, в каком они воспринимались. Чтобы помочь припомнить образ того, что интересует следствие, допрашивающий напоминает допрашиваемому о предмете или явлении, которые находились с предметами допроса в пространственной либо во временной связи. Так, допрашиваемому могут показывать обстановку места происшествия, и это помогает ему вспомнить подробности события. В памяти подобным образом можно восстановить не только связанные между собой образы предметов и явлений, но и мысли, действия, переживания.

2. Сходность. Этот прием используется для актуализации в сознании допрашиваемого имеющих значение для дела, но забытых представлений, мыслей, чувств путем предъявления ему не относящихся к делу раздражителей (предметов, понятий и т.д.). Следователь при этом опирается на сходство - изоморфизм (сходство по форме) нервных связей, которые вызываются предъявляемым сходным объектом. Предъявляемый следователем элемент действительности допрашиваемым не воспринимался одновременно или в непосредственной смежности с тем, о чем нужно вспомнить. И все же он может вызвать в памяти допрашиваемого необходимое представление, ибо сходные моменты этих разновременно воспринятых объектов вызывают оживление сходных нервных связей. Например, предъявив допрашиваемому фотографию, можно вызвать представление не только о самом человеке, но и о его действиях. Лицо ребенка может помочь вспомнить похожее лицо его отца или матери. Одно какое-то слово по созвучию может вызвать в памяти другое слово, произнесенное в свое время потерпевшим или обвиняемым.

3. Контрастность. Этот прием основан на использовании временных связей в памяти допрашиваемого, включающих представления о контрастирующих, противоположных объектах. В практической деятельности человек обычно сопоставляет и сравнивает противоположные объекты (черно-белое, большое-маленькое, здоровье-болезнь, отсутствие-присутствие), и это приводит к образованию у него контрастирующих нервных связей в коре головного мозга. Благодаря образованию подобной ассоциации напоминание об одних предметах, явлениях, мыслях может Приводить к припоминанию других представлений, мыслей, предметов с противоположными признаками. Например, событие, которое интересует следователя, имело место зимой. Если допрашиваемый затрудняется сказать, когда произошло это событие, то, напомнив ему о летнем периоде, можно помочь восстановить в его памяти забытое время.

4. Разобщение (дизассоциация). Все описанные выше тактические приемы построены на использовании так или иначе ассоциативных связей. В противоположность им тактический прием «разобщение» (дизассоциация) основан на разъединении образовавшихся при восприятии связей, вычленении отдельных признаков и свойств выясняемого объекта из возникшего ассоциативного ряда для усиления одного за счет другого. Допустим, образ предмета образовался в результате ассоциации зрительно-осязательно-слуховых ощущений (человек держал вещь, издававшую звук). Чтобы вызвать более ясное и точное представление о поверхности вещи, допрашиваемому предлагается мысленно в представлении разобщить эти три ощущения для усиления осязательного ощущения как бы за счет зрительного и слухового.

5. Перифраза. Допрашиваемый, по требованию следователя воспроизводя сведения, которыми он обладает, может пользоваться категориями или выражениями, подсказанными ему другими людьми или самим следователем, задающим вопросы. Для того, чтобы перепроверить достоверность сообщаемых сведений и правильность их словесного оформления, допрашиваемый по просьбе следователя дублирует важные элементы показания, повторяет их в виде перифразы (другими словами)1.

6. Наглядность. Этот прием применяется тогда, когда допрашиваемый затрудняется выразить словами те или иные свойства, признаки предмета, явления. Предъявляемые для наглядности шкала цветов, рисунки, модели могут помочь ему назвать то, что интересует следователя. Можно также попросить допрашиваемого изобразить на бумаге то, что он затрудняется описать словами.

Тактические приемы, используемые в конфликтных ситуациях с нестрогим соперничеством

1. Беседа. Сущность этого приема заключается в том что следователь, беседуя с допрашиваемым перед допросом или в ходе допроса, проводит разъяснительную работу. Беседа, основанная на строгом учете индивидуальных особенностей допрашиваемого, может иметь целью завоевать расположение допрашиваемого, призвать его к даче правдивых показаний, побудить допрашиваемого продумать и оценить свое поведение на допросе, пересмотреть свою позицию и т.д. В ходе беседы может быть получена дополнительная информация по делу, выяснены позиция и настроение допрашиваемого. Беседа иногда служит для уяснения и проверки данных, полученных из других источников.

Беседа является одним из основных тактических приемов, но она может играть и вспомогательную роль по отношению к другим тактическим приемам. Тематика беседы определяется самим следователем и может быть весьма разнообразной.

При этом сначала целесообразно говорить о таких вещах, использовать такие выражения, которые не могут вызвать нежелание допрашиваемого вступить в разговор.

2. Снятие напряжения. Нередко во время допроса допрашиваемый не отказывается от дачи показаний, но из-за переживаемого напряжения не может связно и последовательно передать допрашивающему информацию. Одним допрашиваемым мешает сделать это волнение, непривычная обстановка, чувство тревоги, другим - опасения нежелательного, с их точки зрения, исхода встречи: как бы не сказать чего лишнего, как бы следователь не «перехитрил» их. В силу этого допрашиваемый находится в состояний напряжения, сдержан в своих ответах и старается разгадать «ход», намерения следователя.

В первом случае следователь, воздействуя на допрашиваемого определенной информацией, помогает ему освоиться с обстановкой, снимает напряжение, дает возможность успокоиться, отвлечься. Наступившее у допрашиваемого облегчение позволяет следователю постепенно перейти непосредственно к теме допроса.

Во втором случае воздействие следователя направлено на то, чтобы убедить допрашиваемого в нереальности его планов и расчетов. Направив разговор в русло так называемых «нейтральных интересов», следователь снимает тревогу, беспокойство, создает «благожелательную атмосферу в отношениях».

3. Настройка. Этот прием заключается в установлении эмоционального контакта с допрашиваемым. Чтобы «настроить» себя на одну «волну» (тему) с заинтересованным допрашиваемым и вступить с ним в деловой психологический контакт, следователь опрашивает его близких, друзей, знакомых, сам наблюдает за ним, стараясь понять черты его характера, темперамент, интересы. Уяснив также ценностные ориентации и социальные установки, следователь как бы входит в жизнь допрашиваемого и добивается создания атмосферы доверия и откровенности на допросе. Говоря на языке кибернетики, этот прием предусматривает двойную адаптацию, т.е., с одной стороны, следователь сам приспосабливается к ситуации допроса данного лица, а с другой - приспосабливает к условиям допроса допрашиваемого. Такая организация взаимодействия следователя с допрашиваемым устраняет отрицательные и нежелательные моменты в их отношениях. В основе «настройки» лежит своеобразная ассимиляция отдельных черт личности партнеров по общению.

4. Использование положительных свойств личности допрашиваемого. Во многих случаях большую пользу приносит обращение следователя к положительным качествам свидетеля, потерпевшего, подозреваемого, обвиняемого, который дает ложные показания. Интерес каждого человека к собственной персоне является универсальным, и поэтому, апеллируя к честности допрашиваемого, к заслугам в прошлом, авторитету в коллективе, среди товарищей, семейному и служебному положению, его можно склонить к откровенности и правдивости на допросе. Если допрашиваемый боится мести, то следует пробудить в нем чувства достоинства, смелости, гарантировать безопасность.

5. Создание «незаполненности». Этот прием применяется в тех случаях, когда следователь имеет ряд данных, которые проливают свет на отдельные эпизоды преступления или факты, но еще не ясна полная картина интересующего его события, факта. Поэтому следователь на основании имеющихся у него данных, которые не оспариваются допрашиваемым, вместе с ним прослеживает логику события, факта и показывает ему отдельные «незаполненные места», предлагая объяснить их. Эти подчеркнутые следователем «незаполненные места» и неясности вызывают у допрашиваемого естественное желание «заполнить» их. Пытаясь освободиться от нелогичности, допрашиваемый на вопросы следователя дает пояснения и приводит события, факты в соответствие с логикой и действительностью.

6. Пресечение лжи. Такой прием применяется тогда, когда нет необходимости давать возможность допрашиваемому «развертывать» ложь, когда следователь имеет достоверные данные по поводу обстоятельств, выясняемых во время допроса. В этом случае лживые показания допрашиваемого немедленно отклоняются, ложь пресекается в «зародыше» путем предъявления имеющихся доказательств или других средств воздействия. Потеряв надежду на возможность дезинформировать следователя, изобличенный фактами, допрашиваемый часто переходит от лжи к правде.

7. Выжидание. В сознании заинтересованного в исходе дела свидетеля, потерпевшего, подозреваемого, обвиняемого происходит борьба мотивов, одни из которых побуждают к даче ложных показаний, а другие - к правдивости. Борьба противоположных мотивов не прекращается и может возникнуть с новой силой под тактическим воздействием следователя и процесса допроса. Учитывая колебания допрашиваемого, следователь, сообщая определенную информацию, умышленно «закладывает» в его сознании основания, обеспечивающие победу полезных мотивов, и затем делает перерыв в допросе, выжидая, пока допрашиваемый сам не откажется от антиобщественных мотивов, побуждавших его к даче ложных показаний.

Иногда прием «выжидание» применяется в другом плане: следователь отвергает стремление лгущего к беседе. При этом свидетелю, потерпевшему напоминается об ответственности, которая наступает за дачу ложных показаний. Если допрашиваемый - обвиняемый или подозреваемый, то ему разъясняется, что признание вины под давлением доказательств не расценивается как раскаяние в совершенном преступлении и, следовательно, не учитывается судом как смягчающее вину обстоятельство. Таким путем вокруг недобросовестного субъекта создается своеобразный коммуникативный вакуум3. У недобросовестного допрашиваемого возникает впечатление, что следствие может обойтись и без его «услуг», что доказательства об обстоятельствах, о которых он не хочет дать правдивые показания, будут выяснены через другие источники. Это психологически приводит к тому, что он, считая разоблачение его лжи неизбежным, проявляет готовность быть откровенным на допросе.

Тактические приемы, используемые в конфликтных ситуациях со строгим соперничеством

1. Допущение легенды. Нередко следователь, зная либо догадываясь о том, что недобросовестный допрашиваемый дает ложные показания - легенду, предоставляет ему возможность изложить ее, чтобы он вошел в противоречие со своими же прежними утверждениями или твердо установленными по делу фактами. При этом следователь внимательно слушает допрашиваемого, делает вид, что верит его показаниям. Дав возможность допрашиваемому высказать все, что ему вздумается, и зафиксировав это в протоколе, следователь разрушает легенду, разоблачая ложь. Застигнутый врасплох и не подготовленный к конструированию новой лжи, допрашиваемый вынужден перейти к откровенности.

Этот прием может применяться и с целью получить сведения о позиции, избранной заинтересованным лицом, или о версии, которую он пытается выдвинуть. Эти ориентировочные данные следователь использует для сбора других сведений, доказательств.

2. Вызов. Такой прием применяется тогда, когда обвиняемый (подозреваемый) не желает вести логические рассуждения по вопросу, который предлагает обсудить следователь. Чтобы допрашиваемый принял вызов и согласился на логическую «дуэль», следователь преднамеренно акцентирует внимание на некоторых слабо доказанных местах обвинения или на не бесспорно установленных фактах, которые допрашиваемый в состоянии легко опровергнуть. Когда допрашиваемый таким путем втягивается в рассуждения, то следователь сообщает ему уже существенные для дела факты, т. е. моменты обвинения, которые подкреплены доказательствами. Допрашиваемый, полагая, что может «разбить» и опровергнуть эти факты, так же как и предыдущие, пытается справиться с новыми логическими положениями следователя, но это для него оказывается невозможным, и у допрашиваемого возникает фрустрационное состояние. Не будучи способным преодолеть состояние растерянности, подозреваемый (обвиняемый) сообщает то, что имело место в действительности.

Прием «вызов» может применяться и при допросе недобросовестного свидетеля, потерпевшего.

3. Внезапность. Этот прием используется следующим образом: в то время, когда допрашиваемый дает ложные показания, ему вне связи с темой разговора внезапно задается вопрос или предъявляется доказательство, о наличии которого у следователя он не знал. Это разрушает заготовленную допрашиваемым систему ложных ответов и вызывает стресс: он затрудняется связать внезапно предъявленный материал с тем, что он до этого придумал, и потому не может быстро подготовить очередной ложный ответ.

Прием внезапности в зависимости от конкретной обстановки может применяться и до начала повествования допрашиваемого, когда он еще находится в неведении относительно предмета допроса. Тогда заранее не приготовившийся к такой ситуации допрашиваемый оказывается не в состоянии придумать ложь тут же и вынужден говорить правду.

Для следователя имеет значение и сама реакция допрашиваемого на внезапно поставленный вопрос или предъявленное доказательство. По ней можно судить о значимости вопроса или доказательства для заинтересованного лица.

4. Последовательность. По своей сущности этот прием противоположен предыдущему и применяется тогда, когда нужно добиться постепенного нарастания психического напряжения у лгущего допрашиваемого. Для этого последовательно и систематически в нарастающем порядке следователь предъявляет допрашиваемому доказательства, подробно разъясняя значение каждого из них в смысле ответственности за преступление или за укрывательство. Таким образом, дав ему «прочувствовать» силу собранных доказательств (в целом и каждого в отдельности), продемонстрировав степень расхождения его показаний с тем, что уже выяснено по делу, следователь убеждает допрашиваемого в бесплодности попыток продолжать лгать.

Относительно порядка предъявления доказательств (сначала слабых, затем сильных или наоборот) дать какой-либо общей рекомендации невозможно. Какой прием применить в конкретном случае - «внезапность» или «последовательность» - следует определить в зависимости от индивидуальных особенностей личности допрашиваемого и конкретной обстановки допроса. Как прием, «внезапность» (когда предъявляется «сильное» доказательство), так и прием «последовательность» (когда доказательства предъявляются в нарастающем порядке - от «слабого» к «сильному») должны применяться с таким расчетом, чтобы наверняка получить ожидаемый результат. Если прием выбран неправильно, то, например, допрашиваемый с сильным типом нервной системы и с твердым характером, выдержав элемент «внезапности», в дальнейшем не будет реагировать на остальные воздействия. Может быть и так, что допрашиваемый, которому доказательства предъявляются в нарастающем порядке, «привыкает» к их воздействию, у него происходит эмоциональная адаптация и потому предъявляемое в конце «сильное доказательство» не оказывает на него должного воздействия.

Умение следователя выбирать и применять тот или иной тактический прием заключается в правильном учете всех факторов, от которых зависит эффективность приема.

Суть приема «последовательность» заключается не только в последовательном предъявлении доказательств, но и в постепенном переходе от выяснения обстоятельств, безразличных допрашиваемому, к выяснению обстоятельств, которые его непосредственно затрагивают. При этом допрашиваемый вначале, не имея оснований что-либо скрывать или искажать, говорит правду. Когда же очередь доходит до таких фактов, которые ему хотелось бы скрыть или исказить, то он уже не может этого сделать, так как оказался «связанным» данными им в начале допроса правдивыми показаниями.

5. Отвлечение внимания. Этот прием, иногда называемый «зашифрованным» или «косвенным» допросом, чаще всего применяется при допросе недобросовестного свидетеля, потерпевшего, подозреваемого, обвиняемого, с которым следователь не стремится вступать в психологический контакт, заранее зная, что тот не собирается рассказывать правду, а, поняв цель допроса, даст ложные показания.

Некоторые недобросовестные свидетели, потерпевшие, а чаще подозреваемые и обвиняемые в ходе допроса внимательно наблюдают за следователем, стремясь уловить, что именно он желает выяснить, какое значение могут иметь для раскрытия преступления те или иные сведения.

В этих случаях, чтобы усыпить «бдительность» допрашиваемого, следователь не акцентирует внимания на том главном вопросе, по поводу которого ему важно получить правильные показания, а как бы «растворяет» его в числе других вопросов, не имеющих в данном случае существенного значения. Так отвлекается внимание допрашиваемого от основного факта, который важно установить следователю. В такой обстановке допрашиваемый становится менее осторожен в изложении обстоятельств, относящихся к главному вопросу, и вопреки своим желаниям дает по нему правильные и обстоятельные показания.

6. Форсированный темп. Нередко допрашиваемый в ходе допроса, медлит, старается обдумать и подготовить свои ответы с тем, чтобы они соответствовали известным следователю обстоятельствам, не противоречили ранее сказанному и не расходились бы с ответами на новые вопросы. В таких случаях целесообразен высокий темп допроса. Навязывая допрашиваемому активность, следователь берет инициативу в свои руки, опережает ход его мыслей, не давая возможности для размышления и уловок. Поступление обильной информации от следователя исключает замедление ответов и использование выдуманной лжи. Возбуждение, напряженность заставляют допрашиваемого отступать от заранее продуманных ответов и исключают возможность пауз для обдумывания новой ложной информации. Отвечая в форсированном темпе, допрашиваемый оказывается вынужденным рассказать о том, что он знает относительно интересующего следователя факта.

7. Замедленный темп. Иногда свидетель, потерпевший, подозреваемый, обвиняемый сам выбирает высокую скорость речи, чтобы попытаться «проскочить» отдельные детали события, по поводу которых не желает давать объяснений. В этом случае следователь не принимает навязываемый ему высокий темп беседы, не дает допрашиваемому возможности избежать подробного освещения вопросов и замедляет темп допроса, снова и снова предлагая дополнить, разъяснить, уточнить интересующие его обстоятельства. Этим следователь добивается от допрашиваемого подробных и четких показаний.

8. Инерция. Это своеобразный прием, сущность которого сводится к тому, что следователь, беседуя с допрашиваемым, незаметно переводит разговор на отвлеченные темы в сферу существа выясняемого факта. Свидетель (потерпевший, подозреваемый, обвиняемый), увлеченный рассказом о постороннем, нейтральном, при умелом направлении разговора «по инерции» проговаривается о том, что собирался утаить от следователя. Эффективность приема «инерция» зависит от того, насколько правильно допрашиваемый выберет момент перехода разговора от посторонней темы к существу дела. Такой переход в одних случаях осуществляется плавно и незаметно, в других - резко. Иногда такие переходы надо делать неоднократно.

Психологическую основу инерции составляет механический перенос допрашиваемым состояния, активации, вызванной при обсуждении нейтрального вопроса, в систему рассуждений о предмете допроса.

9. Использование «слабых мест» личности. Под «слабым местом» личности следует понимать такие особенности психики допрашиваемого, используя которые можно добиться правильных, правдивых показаний на допросе. «Слабым местом» лица может быть склонность к меланхолическим переживаниям, вспыльчивость, скептицизм, тщеславие и т.п. Так, в запальчивости и гневе допрашиваемый порой может рассказывать о том, чего не сообщил бы в обычном состоянии.

10. Создание напряжения. Подобное состояние следователь создает, вызывает путем напряжения эмоциональной сферы допрашиваемого, напоминанием об отвратительности совершения преступления, разъяснением недостойности поведения на допросе и т. д. Все это может способствовать переходу допрашиваемого к правдивым показаниям.

11. Создание определенного представления об осведомленности следователя. Этот прием состоит в том, что следователь в ходе допроса преднамеренно сообщает допрашиваемому отдельные факты или сведения. Поразившись знанию следователем таких подробностей преступления, допрашиваемый может прийти к выводу, что тому известно многое, и начинает давать правдивые показания.

Следователь, прибегая к указанному, приему, должен использовать только такие данные, которые связаны с фактом, о котором умалчивает допрашиваемый. Используемые сведения должны быть абсолютно точными, иначе, сообщив допрашиваемому неверные сведения, следователь рискует показать свою неосведомленность и потому только укрепит решимость допрашиваемого давать ложные показания.

Возможен и такой вариант данного приема, когда следователь ничего не сообщает, а демонстрирует определенную обстановку, чтобы допрашиваемый воспринял ее и истолковал как свидетельствующую о том, что на допросе следует говорить правду.

12. Повторность. В криминалистической литературе обычно не рекомендуется проводить повторные допросы, а следователь нацеливается на то, чтобы каждый допрос проводился обстоятельно и полно. Этой рекомендации не противоречит тактический прием «допрос», который производится повторно через определенное время, как метод воздействия на допрашиваемого. Дело в том, что свидетель, подозреваемый, потерпевший, обвиняемый, однажды дав ложные показания, старается придерживаться их и на повторном допросе. Однако он неизбежно забывает какие-то подробности первоначальных ложных показаний, оказывается не в состоянии повторить их на втором допросе с такой же точностью. В лучшем случае допрашиваемый схематически перескажет то, что говорил в первый раз, и, вероятнее всего, будет дополнять и заменять одни детали описания обстоятельств другими. Допрашивая такого субъекта повторно, следователь получает возможность, во-первых, выяснить в показаниях те места, где более всего имеется отклонений от первоначального варианта, во-вторых, составить суждение о степени правдоподобности показаний в целом и, в-третьих, уличить допрашиваемого во лжи, используя противоречия в его показаниях.

Описанные тактические приемы наиболее часто применяются при допросе. Для удобства использования они в соответствии с целевым назначением могут быть классифицированы следующим образом.

1. Адаптивные (приспосабливающие) приемы: «разобщение» («дизассоциация»), «беседа», «настройка», «выжидание», «замедленный темп», «пресечение лжи», «создание незаполненности».

2. Информационные приемы: «смежность», «сходность», «контрастность», «разобщение» («дизассоциация»), «перифраза», «наглядность», «форсированный темп», «внезапность», «инерция», «повторность», «отвлечение внимания», «создание определенного представления об осведомленности следователя», «вызов», «создание незаполненности».

3. Приемы, направленные на эмоциональное воздействие: «беседа», «настройка», «снятие напряжения», «создание напряжения», «внезапность», «последовательность», «использование положительных свойств личности», «использование слабых мест личности», «выжидание».

4. Приемы, направленные на создание определенного представления: «беседа», «пресечение лжи», «отвлечение внимания», «последовательность», «выжидание», «создание определенного представления об осведомленности следователя».

5. Приемы определения истинности или ложности показаний: «форсированный темп», «замедленный темп», «повторность».

Как видим, некоторые приемы относятся одновременно к нескольким группам. Это связано с тем, что каждый из них может применяться при различных ситуациях и для достижения разных тактических целей.