p align="left">Пост в месяц рамадан является не просто голоданием и воздержанием от удовольствий. Он призван, прежде всего, содействовать укреплению веры в Аллаха, другие религиозные догматы ислама. Ежедневно перед наступлением рассвета мусульманин должен произносить особую сакраментальную формулу - нийа, заявляя о намерении соблюдать пост, обращаясь к Аллаху за благословением и укреплением его в этом богоугодном деле. В конце дня поста мусульманин должен обратиться к Аллаху со словами благодарности.

Четвертой обязанностью мусульманина выступает совершение паломничества (хаджжа) в Мекку хотя бы один раз в жизни. Основные обряды хаджжа, согласно преданию, были установлены самим Мухаммедом во время его прощального хаджжа в 632 г.

Пятым ключевым устоем ислама является закат - взнос в пользу нуждающихся мусульман. Мусульманскими правоведами этот термин трактуется как «очищение». При уплате заката пользование богатством, с которого он уплачен, делается безгрешным. В мекканских сурах закат представляет благое деяние, материальную помощь, милостыню. Установление регулярного сбора в пользу нуждающихся членов общины произошло, очевидно, сразу же после хиджры.

Регламентация заката была введена в начале правления Умара I. Закат уплачивался только взрослыми дееспособными мусульманами с посевов, виноградников и финиковых пальм, скота, золота и серебра, товаров. Право на получение помощи из заката предоставлялось неимущим, беднякам, несостоятельным должникам, приезжим, не располагавшим средствами для возвращения домой, сборщикам заката, лицам, заслуживавшим поощрения.

Важным требованием Корана являлся «джихад» - борьба за веру. В одной из последних сур Корана подчеркивалось, что пока многобожники не входят во вражду с вами, не следует и вам враждовать с ними, поскольку Аллах любит справедливость. А если они забыли свои клятвы и занимаются поношением вашей веры, должно сражаться с вдохновителя нечестия. Позднее в связи с разработкой факихами (богословами - законоведами) концепций джихада вводилось разграничение «Джихада сердца» (борьба с собственными дурными наклонностями), «Джихада языка» (повеление одобряемого и запрещение порицаемого), «Джихада руки» (применение дисциплинарных мер в отношении преступников и нарушителей норм нравственности), «Джихада меча» (вооруженная борьба с неверными). В соответствии со словами, приписываемыми Мухаммеду («Мы вернулись с малого Джихада, чтобы приступить к Джихаду великому»), «великим Джихадом» объявлялось духовное самосовершенствование, а «малым Джихадом» - война с неверными.

Коран, в котором приведены основные юридические нормы, получившие разработку в целом ряде дополнительных пособий, представляет основание мусульманского права. Совокупность предписаний, правил, которым каждому мусульманину долженствует следовать в своей повседневной жизни (религиозной, гражданской, семейной), именуется шариатом (аш-Шари, а - прямой, правильный путь).

Мусульманское право предусматривало разделение наказаний на смертные, направленные на полной избавление общества от преступника; отмщающие, призванные служить удовлетворению чувства общественной справедливости; пресекающие, снижавшие возможность правонарушений в будущем; назидательные, которые должны были главным образом оказывать воздействие на самого правонарушителя, удерживая его от правонарушений. К примеру, пресекающие наказания (хадд) применялись, означая сечение плетью или битье палкой при числе ударов от 40 до 100, в случае вероотступничества и мятежа, если суд не считал необходимой казнь преступника; кощунства и демонстративного нарушения ритуальных предписаний; клятвопреступления и лжесвидетельства; незаконной половой связи, если виновные в этом не состоят в браке. Хадд налагался за растление, пьянство, спаивание, втягивание в азартные игры, за мошенничество.

Наказание предполагало раскаяние правонарушителя. Принося покаяние, последний совершал искупительные действия (каффара), определяемые судом (пост сроком до двух месяцев, продолжительное половое воздержание, паломничество по обету, предоставление свободы или выкуп раба и др.).

Кораном строго запрещалось ростовщичество. «Аллах разрешил торговлю и запретил рост», - подчеркивается в Коране. «Рост» («риба» - по-арабски) означает ссудные проценты.

Мухаммед поставил под запрет азартные игры и употребление вина. Подобные шаги представлялись Мухаммеду совершенно необходимыми для очищения нравов, ибо в доисламской Аравии распространилось пристрастие к вину, становившееся причиной многих преступлений. Игра в кости вызывала такой азарт, что в результате нередко проигрывалось не только имущество, но и даже жены и дети. Согласно сунне (примеры из жизни Мухаммеда в качестве образца и руководства для мусульман), пьяницы наказывались самолично Мухаммедом 40 ударами пальмовой ветви, очищенной от листьев.

Среди европейцев преобладало убеждение, что Коран принес закрепощение женщины, превратив ее в рабу мужа. Да, равноправия мусульманская женщина не обрела (впрочем, тогда его нигде и не существовало), однако реформы Мухаммеда в области семейного права означали шаг вперед в обеспечении прав женщины.

В доисламской Аравии женщина вообще не имела никаких прав. Власть главы семьи носила абсолютный и безграничный характер. Ничто не защищало женщину от произвола отца или мужа. Нередко, особенно в бедных семьях, убивали новорожденных девочек. Во избежание кровопролития они живыми закапывались в землю.

За жену полагалось внесение выкупа, который получал ее отец. В замужестве женщина не обладала никакими юридическими правами. Ей не дозволялось иметь собственное имущество, обращаться в суд, выступать с просьбой о разводе. Она была лишена права наследования своему мужу, овдовев, не могла вторично выйти замуж. В то же время муж не нес никаких обязательств в отношении жены. Процедура развода для мужа была предельно простой и состояла в произнесении формулы: «Ты свободна и более мне не жена».

Коран же ставил семью под свою защиту. Коран, оберегая жизнь младенцев, налагал безусловный запрет на детоубийство. В ХIХ в. бедуинам (едва ли превосходившим своих предков VII в. по части благосостояния, просвещения), беседовавшим с английским путешественником, даже не верилось, что когда-то в Аравии существовал варварский обычай, связанный с закапыванием в землю лишних детей женского пола.

При исламе жена получила возможность располагать собственностью, самостоятельно заниматься ведением торговых дел, приобрела право обращения в суд, наследования мужу. Отныне свадебный выкуп уплачивался непосредственно ей, а не отцу, как ранее. Муж был обязан вести действительно брачную жизнь, заботиться о содержании жены, обращаясь с ней гуманно и справедливо. В Коране говорится: «А из вашего имущества, которое послал вам Аллах, наделяйте жен ваших, одевайте их и говорите слова добрые».

Конечно, не следует забывать о том, что согласно канонам ислама женщина является человеческим существом «второго сорта». Подобное отношение обусловливалось идеей вторичности. В Коране указывается, что Аллах «создал для вас из вас самих жен, чтобы вы жили с ними». Нетрудно увидеть в этих словах сходство с библейским мифом о сотворении женщины.

Предписания Корана относительно права наследования вытекают из того взгляда, что утверждает равенство двух женщин одному мужчине. Свидетельские показания двух женщин считались равнозначными показанию одного мужчины.

Мужчине Кораном разрешалось иметь до четырех законных жен. Запрещено было жениться на близких родственницах. Если женой мусульманина могла стать христианка, еврейка, то женщина-мусульманка могла выходить замуж только за единоверца. Если муж, разводясь с женой, впоследствии хотел восстановить супружеские отношения, то тогда ему надлежало отпустить на свободу одного раба. Да, мусульманским правом не возбранялось мужчине иметь наложниц-рабынь, однако Коран запрещал принуждение рабынь к сожительству, если те желали вести честную жизнь. Ребенок, рожденный от наложницы, признавался Кораном равным по положению, рожденному от законной жены.

Развод по-мусульмански представлял весьма несложную процедуру. Муж, и этого было вполне достаточно, говорил жене в присутствии двух свидетелей: «ты свободна», или же три раза произносил слово «таляк» (развод, освобождение). После этого жене ничего не оставалось, как, собрав свои вещи, покинуть дом мужа. Взрослые дети оставались с отцом, малолетних могла забрать жена. Шариат, сохраняя инициативу развода за мужем, вместе с тем установил, что женщина имеет право на развод, только если муж неизлечимо болен, страдает половым бессилием, потерял рассудок.

Общее воздействие ислама на политику, социальную структуру, право, этику, искусство, литературу являлось столь значительным, что позволяет говорить об исламе не просто как одном из элементов особой цивилизации, а как ее определяющем факторе.

Современный ислам

Вероятно, ни одна религия в наши дни не привлекает такого внимания и не вызывает столько споров, как ислам. Его можно назвать самой сильной и жизнеспособной религией современности. В то же время несомненная и постоянно растущая угроза, которую принято именовать "исламским терроризмом", заставляет все большее число людей во всем мире взирать на ислам со страхом и непониманием. Отнюдь не соглашаясь с квалификацией ислама как "религии вражды и ненависти", нельзя в то же время игнорировать тот неоспоримый факт, что большинство актов международного террора в последнее время совершается мусульманами, и то, что в качестве обоснования или приводится необходимость защиты ислама. Что-то явно неладно - если не с самим исламом как религией, то, во всяком случае, с отношением его "защитников" к современному миру.

Почему же ислам воспринимается многими людьми как зловещая и угрожающая сила? Начать рассмотрение этого вопроса следует с повторения того, что уже было сказано, а именно с констатации огромной мощи и жизнеспособности ислама. Ни в одной другой религии нет такого количества верующих, страстно и самозабвенно преданных своей вере. Ислам ощущается ими как основа жизни и мерило всех вещей. Он привлекает все больше сторонников, многочисленные случаи перехода в ислам контрастируют с практически ничтожным числом перехода из него в другие конфессии. В Соединенных Штатах ислам вскоре станет второй религией после христианства, оттеснив иудаизм. Простота и непротиворечивость устоев этой религии, ее способность дать верующим целостную и понятную картину мира, общества и устройства вселенной - все это делает ислам притягательным для новых приверженцев.

Ничто, кроме религии, не связывает столь разные во всех отношениях народы, как, например, курды и индонезийцы, марокканцы и афганцы. Весь образ жизни мусульман основан на религии до такой степени, что сами термины "ислам" и "исламская цивилизация" могут звучать почти как синонимы. Но поскольку ислам "больше, чем религия", мусульманская цивилизация объединяет людей, которые при всем различии менталитета и обычаев сознают свою принадлежность к некоей не только религиозной общности. Это сознание, в отличие от того, каким обладают этнические группы, не отражает общности исторической судьбы (какие воспоминания о совместно пережитом прошлом могут быть, скажем, у жителей Египта и Бангладеш?) и не объясняется этнической и языковой близостью - оно связано с духовной и культурной традицией. Принадлежность к мусульманскому сообществу порождает особую солидарность, которая опирается не только на единое вероисповедание, но и на вытекающее из самих устоев ислама мироощущение, отношение, как к отдельным людям, так и к обществу в целом, к идеям, вещам и природе. Именно это, а не сама по себе религия, позволяет говорить о существовании исламской цивилизации.

И эта цивилизационная солидарность является сегодня несомненным фактом. Бесчисленные конфликты и войны между мусульманами ничего в этом смысле не меняют. Цивилизации не бывают монолитными и бесконфликтными: в двух мировых войнах прошлого столетия большинство жертв составляли люди одной и той же цивилизации, называемой иудео-христианской.

Причины так называемого "исламского возрождения" (подъема, политизации, радикализации и т. д.) подробно описаны. Это, прежде всего, глубокое разочарование и фрустрация, вызванные тем, что мусульманское "сообщество избранных", приверженцев единственно верного учения, оказалось в современном мире на обочине, переживает упадок, вынуждено бессильно смотреть, как неверные определяют судьбы человечества и правят миром. В первую очередь, это относится к арабским странам. Нельзя уйти от сравнения былой славы и могущества арабов с их теперешним положением. Фиаско всех без исключения форм правления, "заимствованных у неверных", - начиная от карикатурной демократии, имитировавшей "западную модель", и кончая насеровско-баасистским "государственным социализмом" - неизбежно должно было привести мусульманских активистов к выводу о том, что первопричина бед - отступление от принципов первоначального ислама, а ключ к решению многочисленных проблем - в восстановлении этих принципов под девизом: "Ислам - вот ответ". Так возник исламский фундаментализм, занявший доминирующее положение в той части спектра мусульманской мысли, которая не довольствуется нынешним безрадостным положением вещей и активно ищет пути преодоления упадка.

Ведущий американский специалист по проблемам ислама Джон Эспозито писал в своей книге "Исламская угроза", что "исламские политические активисты считают ислам совершенным и целостным образом жизни - это в их представлении обусловлено Кораном, Божиим откровением, подкреплено примером Мухаммада и реализовано во всеобъемлющей природе шариата. А если так, вдохнуть жизнь в мусульманские правящие учреждения и в общество можно лишь одним способом: вновь утвердить исламский закон, сделать его основой государства и общества, которые должны руководствоваться исламом и опираться на социальную справедливость... Современное национальное государство потерпело катастрофу... Слабость и подчиненное положение мусульманских государств - это следствие безбожия мусульман, которые уклонились от пути, начертанного Богом, и предпочли ему светские, материалистические идеологии и ценности Запада или Востока - капитализм или марксизм".[1] Здесь описан именно мусульманский фундаментализм. Разумеется, фундаментализм нельзя отождествлять с политическим радикализмом, исламизмом и тем более с терроризмом, но та система мышления, которая начинается с фундаментализма, вполне способна привести к экстремизму и террору.

Отставание мусульманского мира, особенно арабской его части, действительно ощущается во многом, не только в провалах политических режимов. Среди ученых в мире насчитывается всего один процент мусульман (в одном Израиле живет больше ученых, чем во всех мусульманских странах вместе взятых). В арабских странах ежегодно переводятся лишь около 300 иностранных книг - в пять раз меньше, чем в Греции. Капиталовложения в научные исследования здесь составляют одну седьмую от среднемирового уровня. В 56 странах-членах Организации "Исламская конференция" проживает пятая часть населения земли, но они совместно производят меньший валовой национальный продукт, чем Франция.[2]

Причины такого отставания некоторые исследователи видят в экономической системе Османской империи, с ее засильем государственной власти, подавлением частной инициативы, отсутствием правовых гарантий для предпринимательства и т.д. Другие объясняют его особой культурной и интеллектуальной традицией, которая препятствовала становлению гражданского общества. На протяжении столетий в мусульманском мире доминировали богословы-юристы (улемы), заботившиеся главным образом о том, чтобы не допустить нововведений (бида). Их ригидность и узколобость, одержимость сохранением традиционных исламских устоев мешали как притоку новых общественных идей (гражданских свобод, прав человека, демократии), так и техническому прогрессу - всему, что шло с Запада и уже, поэтому было неприемлемым.

Если определено, что причина всех несчастий - забвение основ ислама, то остается лишь уяснить, кто препятствует восстановлению этих основ. Ответ прост - это Дар аль-Куфр, мир неверия, в сегодняшнем мире представленный исконным врагом, обществом западной иудео-христианской цивилизации. К нему относятся, прежде всего, развитые страны, и особенно Америка - средоточие западного неверия и враждебности к исламу. Но не только они, Россия тоже. Не случайно девиз Хомейни гласил: "Смерть Америке, смерть Израилю, смерть Советскому Союзу!"

Исламский радикализм питается жгучим ощущением несправедливости, которое постоянно испытывают люди в Азии и Африке, особенно в арабском мире. Низкий жизненный уровень, нищета, безработица - все это порождает комплекс неполноценности, сознания своей незаслуженной "второсортности" по сравнению с Западом, вчерашним колонизатором и хозяином, империалистическим хищником, стремящимся уничтожить традиционные ценности мусульманского мира, растворить их в безбожном материализме. Мусульмане гордятся своей древней и богатой цивилизацией, но понимают, что в мировой иерархии их страны стоят на низшей ступени. Убежденные в превосходстве своей культуры и в том, что только ислам содержит абсолютную истину, они с горечью видят, что в мире властвуют, задают тон другие.

Это общее чувство горечи усугубляется одним специфическим, но чрезвычайно важным обстоятельством. Иерусалим, третий после Мекки и Медины священный город ислама (по-арабски он называется Аль-Кудс, что и значит "священный"), где находятся две глубоко почитаемые мечети - Масджид аль-Акса ("отдаленная") и Купол скалы (обе они связаны с преданием о ночном путешествии Мухаммада из Мекки на палестинскую землю, во время которого пророк был вознесен на небо для встречи с Аллахом), - сейчас оказался под властью Израиля, который в глазах мусульман является форпостом Запада, прежде всего Соединенных Штатов. Американцев обвиняют в том, что по их воле евреи захватили святую землю. Практически все мусульмане видят в этом трагедию ислама, виновниками которой называют Израиль и Соединенные Штаты. Это дополнительный и очень веский аргумент, обосновывающий необходимость борьбы против Америки. Его также используют радикалы-исламисты, внушая своим единоверцам мысль, что единственным эффективным оружием в борьбе против несравненно более сильного врага может стать террор.

Возможно, большинство мусульман в своей повседневной жизни не занято столь глобальными проблемами, но, судя по всему, они так или иначе одобряют основные тезисы активных исламистов, а также их убежденность в том, что первопричиной всех бед является западный империализм. В этом смысле мусульмане разделяют взгляды, преобладающие в третьем мире как таковом, - ничего собственно исламского в таких взглядах нет. Они отражают широко распространенный антиамериканизм, точнее антигегемонизм, вызванный как поведением единственной сверхдержавы, так и устоявшимся представлением, согласно которому Америка стремится не только господствовать над всем миром, но и навязать всем свои ценности, свой образ жизни, лишив других самобытности и древних традиций.

Но дело не только в этом. Сама по себе сущность ислама как религии, некоторые изначально заложенные в нем положения, равно как и особенности развития богословско-общественной мысли на протяжении веков - вот что создает благоприятную почву для перерастания обычной "третьемирской" неприязни к Западу в активное противодействие, ведущее к терроризму. Разумеется, неверно называть ислам религией, поощряющей насилие и возбуждающей вражду. Как и во всякой великой религии, в исламском учении можно найти противоречащие друг другу принципы и призывы. Пресловутая концепция джихада, например, может быть истолкована в совершенно различных смыслах. И, тем не менее, в Коране содержатся формулы, которые без всякой натяжки можно интерпретировать как призыв не просто к защите ислама от его врагов, но и к истреблению неверных, если они выступают против единственно истинной религии. А поскольку при желании так можно трактовать даже "культурную экспансию" иноверцев, ничто не мешает, ссылаясь на заповеди Аллаха, провозгласить беспощадную борьбу с ними священным долгом мусульман. Именно это и делают исламисты.

Уже отмечалось, что источник силы и жизненности ислама - тотальная преданность верующих, их безоговорочная готовность следовать за руководителями, если есть убежденность в том, что последние действительно вдохновляются духом Корана. Поэтому лидерам исламистов приходится доказывать, что Коран учит применять насилие по отношению к врагам ислама. Они ссылаются на послание Мухаммада, в котором мир разделен на Дар аль-Ислам и Дар аль-Куфр и предсказывается триумф ислама после того, как истинно верующие одолеют мир неверных.

Джихад всегда считался религиозным долгом мусульманина и одной из главных обязанностей мусульманской общины, хотя улемы никогда не включали его в число столпов ислама. Это слово чаще всего переводят неточно как "священная война", но буквально оно означает лишь высшее, максимальное усилие; главное понимание джихада состоит в том, что верующий борется против зла и искушений в самом себе, путем самодисциплины стремится следовать воле Бога, идти по указанному им прямому пути, быть добродетельным, совершенным мусульманином. Это - "большой джихад", а "малый джихад" - это борьба за распространение и защиту ислама. Но исламисты делают упор фактически именно на "малый джихад", и им есть на что сослаться, хотя бы на такие стихи Корана: "И сражайтесь на пути Аллаха с теми, кто сражается с вами... И убивайте их, где встретите, и изгоняйте их оттуда, откуда они изгнали вас... Я брошу в сердца тех, которые не веровали, страх; бейте же их по шеям... избивайте многобожников, где их найдете, захватывайте их, осаждайте, устраивайте засаду против них во всяком скрытом месте!"[3] Конечно, нельзя забывать об историческом контексте: речь здесь идет не о христианах, а о язычниках, к тому же наряду с призывом убивать есть и ограничение: "не преступайте пределов дозволенного". Но при желании можно интерпретировать эти суры Корана как призыв убивать вообще всех неверных, т. е. немусульман. Именно это и делают воинствующие исламисты, а ваххабиты идут еще дальше и считают врагами даже мусульман, уклоняющихся от выполнения этого "священного долга". Как писали о джихаде российские ученые Н. Жданов и А. Игнатенко, "уйти от силового содержания этого понятия трудно".[4]

Симптоматично, что один из идеологов исламизма, Салих Сиррия, резко выступал против демократии как "образа жизни, противоречащего исламскому пути. При демократии люди властны издавать законы, разрешать и запрещать то, что они хотят, в то время как ислам не позволяет им решать, что есть "халяль" (разрешенное Аллахом) и что есть "харам" (запрещенное Аллахом), даже если между ними по какому-либо вопросу существует полное единодушие. Сочетать ислам с демократией - то же самое, что сочетать, например, иудаизм и ислам; точно так же, как человек не может одновременно быть мусульманином и иудеем, он не может быть в одно и то же время мусульманином и демократом".[5]

И здесь мы видим, насколько пагубно для исламской цивилизации - как это ни парадоксально - то обстоятельство, что в ней отсутствует такой институт, как церковь с ее иерархической структурой, увенчанной наверху непререкаемым авторитетом. И католическую, и православную церковь издавна обвиняли в том, что данный тип структуры утверждает моноцентризм, препятствует свободе мысли. Но вот в рядах мусульман появляется Усама бен Ладен: не имея на то никаких прав, он издает фетвы и объявляет джихад, и некому его дезавуировать, нет духовного авторитета, который мог бы наложить вето на якобы исламские и коранические призывы Усамы и других фанатиков. Нет ни папы, ни патриарха. Особенность ислама в том, что, требуя строжайшего единомыслия по отношению к ядру учения пророка, к устоям веры, он имеет совершенно децентрализованную организацию и структуру. Мазхабы (богословские школы) признаются равноправными, столетиями существуют секты, которых никто не мог официально объявить еретическими, и хотя "врата иджтихада" (истолкования, решения вопросов богословско-правового комплекса) формально были закрыты тысячу лет тому назад, интерпретация многих важнейших проблем является прерогативой различных улемов и факихов (совсем недавно возобновился спор о применении шариата, о моделях государства, о том, каким сурам Корана - мекканским или мединским - следует отдавать предпочтение в случае противоречия между ними). Немудрено, что при таком положении вещей богословские авторитеты, даже отвергающие идеологию бен Ладена - а в исламском "мейнстриме" таких подавляющее большинство, - не располагают догматически обоснованным инструментарием воздействия на умы верующих, который позволил бы опровергнуть человеконенавистнические призывы экстремистов. Да и как они могли бы это сделать, если в одном из крупнейших мусульманских государств, Саудовской Аравии, официально господствует ваххабизм, многие идеи и положения, которого вполне соответствуют экстремальной идеологии сторонников "Аль-Каиды" и других подобных организаций.

Но корни проблемы лежат еще глубже. Российский ученый Дмитрий Фурман проницательно отметил, что если в христианских странах громадная сфера общественной и государственной жизни оставалась свободной, способной к развитию, поскольку церковь заботилась лишь о том, чтобы все признавали ее абсолютную власть в вопросах веры и редко вмешивалась в социально-политические процессы, то в мусульманском мире дело обстоит прямо противоположным образом. "Любые социальные формы и любые изменения должны оцениваться с точки зрения одной вечной модели - модели мединского государства (или протогосударства) пророка, зафиксированной в шариате. Здесь нет колоссальной "светской" сферы жизни, безразличной с точки зрения религии и поэтому - способной к эволюции".6 А из этого вытекает неспособность и нежелание тех людей, которые являются авторитетами для мусульман и определяют интеллектуальный климат в мире ислама, - богословов-правоведов, проповедников - видоизменить систему своих взглядов таким образом, чтобы она перестала быть основой для состояния вечной напряженности во взаимоотношениях между исламским сообществом и "другими мирами". Краеугольным камнем идеологии духовных лидеров исламского мира остается, как и тысячу лет тому назад, концепция перманентного и нескончаемого противостояния Дар альИслам и Дар аль-Хар[6]. Это и есть то поле, на котором так удобно произрастать идее джихада в его воинственной интерпретации - идее, логически ведущей к оправданию террора.

Отвечая на поставленный вопрос: "Что же не в порядке с миром ислама?", можно утверждать, что дело обстоит неладно, прежде всего, с духовным руководством мусульман, которое не смогло предотвратить появление в организме своей религии злокачественной опухоли, поставившей под угрозу само будущее исламской цивилизации.

В настоящее время трудно предвидеть, как именно эта цивилизация будет развиваться, как она впишется в процессы глобализации, - слишком дисперсным, разнообразным, разделенным представляется мир ислама. Трудно указать некие "общеисламские" цели для нескольких десятков национальных государств с их несхожими проблемами, потенциалами, интересами, различным геополитическим положением. Например, исторические судьбы Северной Африки и ЮгоВосточной Азии определяются столь многочисленными локальными факторами, что любая единая модель развития, предложенная для этих регионов, была бы искусственной.

Ясно, что мусульманские государства будут страдать от глобализации в ее нынешнем виде так же, как и другие страны третьего мира. Ведь исламскую цивилизацию, несмотря на существование горстки стран, богатых нефтью, в каком-то смысле можно назвать "цивилизацией бедных". Кроме поставок сырья, исламским странам почти нечего внести в мировую экономику, хотя многие из них успешно развивают перерабатывающую и мелкую обрабатывающую промышленность. А скованная догмами исламская общественная мысль не в состоянии адаптироваться к условиям информационной революции.

Вероятно, молодые и приемлющие модернизацию элементы мусульманского общества станут искать выход из положения на пути приобщения к западным ценностям, приспосабливая их к традиции и тем самым все, более отдаляясь от наиболее архаичных форм исламской цивилизации. Чтобы противодействовать этой тенденции, другие, столь же молодые и образованные люди будут стремиться вновь, утвердить исламские ценности, возродить веру путем обновления исламской философии и создания новой школы фикха, т. е. мусульманской юриспруденции и комплекса социальных норм. Если это удастся, исламская цивилизация выйдет из состояния склероза и окостенения. В противном случае она окажется в изоляции, и это может привести к хантингтоновскому столкновению цивилизаций с катастрофическими последствиями для всего человечества.

Потенциально мир ислама с его великими культурными традициями и сотнями миллионов преданных приверженцев обладает огромной мощью и динамизмом; он мог бы внести большой вклад в развитие человеческого общества. Но для этого он должен преодолеть нынешнюю болезнь, избавиться от разъедающей его раковой опухоли. Без преувеличения можно сказать, что исламская цивилизация переживает критический, переломный момент своей истории, и судьба этой великой цивилизации прямо зависит от ее способности справиться с демонами самодовольства, нетерпимости и экстремизма.

ВЛИЯНИЕ ИСЛАМСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ НА ЕВРОПУ
Большинство европейцев неспособно ни в должной мере оценить всю важность вклада, полученного ими от исламской цивилизации, ни осмыслить суть этих заимствований, а кое-кто не имеет обо всем этом даже приблизительного понятия. Подобное положение дел объясняется тем, что исторические дисциплины, в том виде, в каком они преподаются, привыкли не только произвольно истолковывать факты, но и намеренно искажать их. Эта система образования кичится своим пренебрежительным отношением к исламской цивилизации и старается при каждом удобном случае умалить ее заслуги. Курсы истории, читаемые в европейских университетах, ни в коей мере не отражают влияния, о котором идет речь. То, что следовало бы всячески распространять как в устной, так и в письменной форме, систематически замалчивается, особенно когда речь идет о наиболее важных исторических проблемах. Общеизвестно, например, что Испания в течение нескольких веков жила по законам Ислама, однако никогда не говорится, что так обстояло дело и в других областях Европы, скажем, в Сицилии и южной части теперешней Франции. В прошлом это умолчание еще можно было как-то объяснить наличием определенных религиозных предрассудков. Но что сказать о современных историках, в большинстве своем людях не религиозных, а то и противниках любой религии, когда они спешат подхватить лживые домыслы своих предшественников?
Причины всего этого следует искать в гордыне и самомнении европейцев, мешающих им осознать всю важность вклада, полученного с Востока.
Поразительнее всего в этом отношении то, что они мнят себя прямыми наследниками эллинской цивилизации, хотя факты полностью опровергают подобные притязания. История со всей очевидностью установила, что греческая наука и философия дошли до европейцев через мусульманских посредников. Иначе говоря, духовное наследие эллинов было воспринято Европой лишь после того, как его серьезнейшим образом изучили и усвоили на Ближнем Востоке; не будь исламских ученых и философов, европейцы еще долго пребывали бы в полном незнании этого наследия, а может быть, так никогда, и не познакомились бы с ним.
Следует заметить, что речь здесь идет о влиянии исламской цивилизации в целом, а не только ее арабской ветви, как это нередко понапрасну утверждается. Ведь большинство из тех, кто служил проводником этого влияния на Западе, не принадлежало к арабской расе и пользовалось арабским языком лишь вследствие того, что приняло религию Ислама.
Поскольку мы упомянули об арабском языке, приведем еще одно доказательство распространения мусульманского влияния на Западе: оно заключается в куда более широком, чем принято считать, заимствовании арабских терминов и корней, которые вошли почти во все европейские языки и используются вплоть до сегодняшнего дня, хотя большинство европейцев и не подозревают об их истинном происхождении. А поскольку слова являются не чем иным, как переносчиками идей и средством передачи мыслей, нетрудно понять, что этот факт свидетельствует о передаче самих исламских идей и понятий.
Обширное влияние исламской цивилизации явственно ощущалось во всех областях жизни, в науке, в искусстве, философии и т.д. В свое время важнейшим оплотом и основным центром распространения этой цивилизации была Испания. В наши намерения не входит ни разбор каждой из данных проблем, ни определение размаха исламской цивилизации, мы хотели бы только указать на некоторые факты, представляющиеся нам особенно важными, хотя важность эту способны осознать лишь немногие из наших современников.
Возьмем проблему наук - как естественных, так и математических. Можно с уверенностью сказать, что некоторые из естественных отраслей знания были в полном объеме заимствованы Европой у исламской цивилизации. Химия, например, до сих пор сохранила свое арабское наименование, восходящее, как известно, к древнему Египту, несмотря на то, что первоначальный и углубленный смысл этой науки стал совершенно недоступен нашим современникам и, можно сказать, навсегда утрачен для них.
Или астрономия. Соответствующие ей технические термины во всех европейских языках по большей части свидетельствуют об их арабском происхождении; названия большинства небесных тел тоже звучат по-арабски в устах астрологов всего мира. Это объясняется тем, что труды античных астрономов, таких как Птолемей Александрийский, стали известны в Европе только благодаря арабским переводам и сочинениям их мусульманских последователей. Столь же легко можно было доказать, что большинство географических знаний, касающихся наиболее отдаленных краев Азии или Африки, долгое время добывалось исключительно арабскими путешественниками, посещавшими эти края; подобные факты можно умножать до бесконечности.
Относительно многих изобретений, являющихся всего-навсего прикладной стороной естественных наук, можно сказать, что и они попадали в Европу через мусульманских посредников; достаточно вспомнить хотя бы о знаменитых водяных часах, подаренных Карлу Великому халифом Харуном аль-Рашидом. Что же касается математических наук, то им в этой связи следует уделить особое внимание. Дело в том, что данные, относящиеся к этой обширной области знания, полученные на Западе от арабской цивилизации, происходили не только из древнегреческих, но и из индийских источников. Греки, как известно, особенно преуспели в развитии геометрии, так что даже арифметика у них была, прежде всего, связана с рассмотрением соответствующих геометрических фигур.
Предпочтение, отдаваемое геометрии, особенно ясно видно на примере Платона. Существует, однако, раздел математики, родственный арифметике, который, в противоположность остальным ее разделам, неизвестен в европейских языках под греческим названием по той причине, что сами древние греки не имели о нем понятия. Раздел этот именуется алгеброй и берет свое начало в Индии, а его арабское название ясно показывает, каким образом он попал на Запад.
Еще один факт, который, несмотря на его меньшее значение, будет уместно здесь привести, послужит лишним подтверждением всего вышесказанного: употребляемые европейцами цифры повсюду известны под именем арабских, на самом же деле они индийского происхождения, поскольку знаки нумерации, использовавшиеся арабами, были не чем иным, как буквами их алфавита.
Перейдя от наук к искусствам, заметим, что многие из идей, порожденных мусульманскими писателями и поэтами, развивались в свое время и в европейской литературе, причем иные из западных авторов не гнушались простым подражанием. Следы исламского влияния можно проследить и в архитектуре, причем особенно отчетливо они проявляются в Средние века; так стрельчатый, или готический свод, давший название целому архитектурному стилю, несомненно, берет свое начало из арабской архитектуры, хотя многочисленные надуманные теории стараются всячески опровергнуть эти истины. Теории эти противоречат традиции самих европейских строителей, утверждающей, что их знания были получены ими с Ближнего Востока.
Эти знания, носившие тайный характер, облекали их искусство символическим смыслом; они были тесно связаны с наукой чисел и неизменно возводились к тем зодчим, которые строили храм царя Соломона. Каково бы, впрочем, ни было происхождение этих знаний, они не могли попасть в Европу иначе, чем через посредство мусульманского мира. По этому поводу уместно заметить, что члены зодческих корпораций, придерживавшихся специальных обрядов, ощущали и именовали себя "чужаками", даже находясь в своей родной стране, и это само их название сохранилось до наших дней, хотя происхождение его покрыто мраком и понятно лишь узкому кругу людей
В этом изложении следовало бы особо упомянуть еще одну область - область философии, в которой исламское влияние было в Средние века столь значительным, что ни один из ярых противников Востока не смог бы отрицать его силу. Можно со всей уверенностью сказать, что в ту пору в Европе не существовало иных путей знакомства с греческой философией: бывшие тогда в ходу латинские переводы Платона и Аристотеля, делались не непосредственно с греческих оригиналов, а с арабских переводов, к которым прилагались комментарии тогдашних мусульманских философов, таких как Аверроэс, Авиценна и т.д.
Средневековая философия, известная под именем схоластики, делилась на мусульманскую, иудейскую и христианскую, но именно мусульманская ее отрасль являлась истоком ДВУХ остальных, и в особенности иудейской, которая процветала тогда в Европе на основе арабского языка, как о том можно судить, например, по важнейшим грудам Мусы ибн-Маймуна, вдохновившим последующую иудейскую философию на целые столетия, вплоть до Спинозы, у которого еще прослеживаются некоторые идеи ибн-Маймуна.
Вряд ли необходимо продолжать перечисление подобных фактов, известных каждому, кто хоть сколько-нибудь знаком с историей философии. Предпочтительней напоследок обратить внимание на вещи совершенно иного порядка, абсолютно неизвестные современникам, особенно европейцам, тогда как с нашей точки зрения они представляют, куда больший интерес, нежели все внешние познания в области науки и философии. Мы имеем в виду эзотеризм вкупе со всем, что к нему относится и из него проистекает, образуя совокупность наук, не имеющих ничего общего с теми, что известны людям современности.
В сущности, в теперешней Европе не сохранилось ничего, что могло бы напомнить об этих науках; более того. Запад и понятия не имеет об истинных знаниях, каковыми являются эзотеризм и его аналогии, тогда как в Средние века в данной области, как и в других, исламское влияние сказывалось в ту пору самым ясным и очевидным образом.
Следы этого влияния легко прослеживаются в тех многозначных произведениях, чья истинная цель не сводится к чисто литературным упражнениям.
Некоторые из европейских исследователей, занимающиеся, в частности изучением Данте, начинают догадываться о подлинной природе его творчества, не поднимаясь, однако, до подлинного осмысления. Несколько лет назад испанский ориенталист Мигель Асин Папасиос опубликовал исследование о мусульманских влияниях на творчество Данте, в котором показал, что многие из символов, которые он использовал, уже употреблялись до него такими мусульманскими эзотеристами, как Мухиддин ибн-Араби: к сожалению, в этом исследовании не высказана вся важность подобной символики. Недавно скончавшийся итальянский писатель Луиджи Валли, попытавшийся чуть глубже вникнуть в творчество Данте, пришел к заключению, что символическими средствами, пришедшими из персидской и арабской эзотерической поэзии, пользовался отнюдь не только этот поэт: многие из его ли литературных современников и соотечественников были членами тайной организации, носившей название "Fidci d'Amoze", а сам он являлся одним из ее руководителей. Но когда Луиджи Валли сделал попытку прояснить смысл их "тайного языка", ему оказалось не под силу раскрыть подлинный характер этой организации, равно как и прочих объединений такого рода в Средневековой Европе. Истина заключается в том, что за этими организациями стояли, вдохновляя их, некие неизвестные лица, скрывавшиеся под различными именами, главное из которых было "братья-гюзеякрсицеры". Не обладая никаким писаным уставом и не составляя, в сущности, никакого сообщества, они, разумеется, не проводили и регламентированных собраний, и все, что можно о них сказать, сводится к тому, что они достигли той степени духовного совершенства, которая позволяет нам назвать их "европейскими суфяями" или, по меньшей мере, "мутасаввуфинами", обладателями высших чинов в своей иерархии. Кроме того, известно, что в качестве прикрытия теми корпорациями зодчих, речь о которых шла выше, они занимались распространением алхимии и прочих наук, идентичных тем, которые процветали тогда в мире Ислама. Они поистине служили связующим звеном между Востоком и Западом, поддерживая постоянный контакт с мусульманскими суфиями, - контакт, под символическим напоминанием о котором служат путешествия, приписываемые их легендарному основателю.
Грустно сознавать, что подобные факты находятся вне поля зрения теперешней исторической науки, чьи исследования ограничиваются внешней стороной.

Ислам в России

Ислам распространен и среди значительной части населения нашей страны. При этом подавляющая их часть - сунниты. Они объединены в несколько самостоятельных духовных управлений, с центрами в крупных городах нашей страны. Действуют мусульманские институты и ряд средних учебных заведений (медресе). Ежегодно мусульмане отправляются для паломничества в Мекку.

В России, в ее современных пределах ислам появился в X веке, но только при императрице Екатерине II был официально признан царским правительством. В 1789 году в Оренбурге было утверждено Духовное управление, занимавшееся делами Российских мусульман.

Самый многочисленный народ на территории России исповедующий ислам, - татары их насчитывается в нашей стране больше семи миллионов человек.

Второй по численности народ России, исповедующий ислам, - башкиры. Большее число башкир исповедующих ислам, расселено в Башкортостане и на территории Челябинской области. Всего их насчитывается около двух миллионов человек.

Много мусульман живет на Северном Кавказе. Наиболее многочисленный среди них народ - чеченцы. Их насчитывается более одного миллиона человек. Ислам в Чечне распространился около двухсот лет тому назад в форме мюридизма, что означает полное подчинение мусульманина своему наставнику - шейху. Это требование мюридизма сохранилось повсеместно в Чечне и в наше время.

Рядом с чеченским народом живет близкородственный ему по языку и культуре народ - ингуши. Среде них исповедуют ислам около трехсот тысяч человек. Исторические судьбы и религии этих народов тесно переплелись между собой.

Очень разнообразно по своему национальному составу население Дагестана. Ислам в этой республике исповедают более 90% населения, что составляет около миллиона восьмисот тысяч человек.

Ислам исповедают часть жителей Северной Осетии, Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии, Адыгеи. В этом же регионе РФ живет много азербайджанцев - мусульман шиитского направления.

Вывод: не следует забывать, что мощное культурное воздействие исламской цивилизации на Западную Европу сочеталось (вплоть до нового времени) со значительной военной угрозой, исходившей от этой цивилизации. Она занимала наиболее наступательную позицию среди всех цивилизаций Востока.

Литература

1. http://www.fondnadejda.ru/culture

2. Рене Генон Статья «Влияние исламской цивилизации на Европу» |10.08.2001

3. Панова И.А. «Цивилизации. Исторические судьбы».

4. Георгий Мирский Статья «Современный ислам: цивилизация бедных» 2003

5. Абдол Хосейн Зарринкуб «Исламская цивилизация»

6/ John L. Esposito, The Islamic Threat: Myth or Reality? (New York: Oxford University Press, 1992), 165.

7/ Bernard Lewis, The Crisis of Islam (London: Weidenfeld & Nicolson, 2003), 88-89.

8/ Коран (перевод И. Ю. Крачковского), 2:190, 191, 8:12, 13, 9: 5.

9/ Жданов Н. В., Игнатенко А. А. Ислам на пороге XXI века, М., 1989. С. 220.

10 Sadik J. Al-Azm, "Islamic Fundamentalism Reconsidered: A Critical Outline of Problems, Ideas and Approaches", South Asia Bulletin, Comparative Studies of South Asia/Africa and the Middle East, (vol. XIII, 18, 1993), 18.

[6] Послесловие к книге: Абдуллахи Ахмед ан-Наим. На пути к исламской реформации. М., 1999. С. 275.

Страницы: 1, 2